Нож в спину

Новая попытка — в декабре 1941 года — удалась. Нашлись люди, которые снабдили его фальшивыми документами. Он смог пересечь демаркационную линию и оказался в еще не оккупированной части Франции.

Франция была разгромлена. Людям надо было как-то жить. Казалось, что немцы выиграли войну и надо привыкать жить с ними.

— Я был продуктом своей среды, — отвечал Миттеран на обвинения в сотрудничестве с оккупантами, — то есть мелкой буржуазии, католической, а следовательно, правой и патриотической. Во время войны меня взяли в плен. Из плена я бежал в конце сорок первого. Пару месяцев держался в стороне. Затем включился в работу организации, которая помогала фронтовикам, находившимся в немецких лагерях. Тогда-то маршал Петен и принял нас. Вот тогда и была сделана эта фотография.

Франсуа Миттеран родился 26 октября 1916 года в провинции Бордо, в городке, где производили уксус. А рядом, всего в десяти километрах, находился город с куда более известным названием Коньяк. В родном городе Миттерана тоже жили неплохо, но отчаянно завидовали знаменитым и преуспевающим соседям.

Карьера Миттерана развивалась по знакомой траектории — амбициозный юноша из провинции отправляется покорять Париж. Шарль де Голль пренебрежительно называл его Растиньяком, сравнивая с честолюбивым персонажем Оноре де Бальзака.

В оккупированном Париже Миттерану делать было нечего. А он жаждал блестящей карьеры. Он мог или служить правительству в Виши, или присоединиться к Сопротивлению. Он выбрал правительство. И не так плохо прожил эти военные годы.

В марте сорок второго он писал другу из Виши:

«Я знаю только одно: я не хочу обыденности, я жажду максимально наполненной жизни. Я видел маршала Петена в театре. Я сидел перед его ложей и мог увидеть его вблизи. Он производит фантастическое впечатление, его лицо словно высечено из мрамора».

Хорошему настроению Миттерана не мешало то, что он служил государству, которое фактически заключило союз с Гитлером. 19 февраля 1942 года начался процесс по делу тех, кто должен был ответить за неподготовленность Франции к войне. Процесс был начат правительством Петена, но вызывал недовольство Гитлера и был прерван 4 апреля.

А через две недели, 18 апреля, появилось пронемецкое правительство Пьера Лаваля. В описании известной французской журналистки Женевьевы Табуи, это был «маленький, очень смуглый, почти восточного типа человек с косым взглядом бегающих глаз». Лаваль обещал согражданам, что новая «национальная Франция» займет в Европе достойное место рядом с нацистской Германией.

Писатель Пьер Дриё ла Рошель записал в дневнике:

«Отто Абетц, посол Германии, пригласил меня на завтрак, и я там устроил чудовищный скандал, упрекая Абетца за то, что он поддерживал Лаваля.

Я всегда относился враждебно к Лавалю. Я не считаю его французом; он — помесь, заделанный в стогу каким-нибудь цыганом овернской девке. Но даже если он француз, он вызывает у меня только отвращение: какая мерзостная карикатура! Ненавижу этого отступника социализма, разбогатевшего мошенника, этого пособника старого режима, этого поддельного Мазарини… Он все сделал, чтобы сохранить от старого режима все самое вялое, самое отжившее, самое затхлое».

Сестра Миттерана была замужем за крупным чиновником в Виши, и по протекции Франсуа приняли в «легион фронтовиков и добровольцев национальной революции». Эта полувоенная организация должна была сплотить французов вокруг маршала Петена.

Миттеран писал своей кузине, с которой у него был роман:

«Франции нужна сильная милиция, которая позволит нам спокойно дождаться окончания противоборства России и Германии без страха за наше будущее — кто бы ни победил, Германия или Россия. Если мы будем сильны, они позволят нам сохраниться. Пьер Лаваль действительно намерен вытащить нас из нашей плохой ситуации».

Германия удерживала два миллиона французских военнопленных. Постепенно их заменяли французами, которые добровольно отправлялись в Третий рейх исполнять трудовую повинность. Франсуа Миттеран получил работу в комиссариате помощи возвращающимся военнопленным.

Герои Жоржа Сименона

Большинство чиновников в Виши были просто конформистами, которые охотно подчинялись любой власти. Но благодаря правительству Петена здесь господствовали мерзкие настроения — антикоммунизм, антисемитизм, ненависть к республике и атеистам, что трансформировалось в симпатии к фашизму. Французам никогда не хотелось этого признавать, но нацистов во Франции тоже было предостаточно.

Молодой писатель Жорж Сименон, которому еще предстояло прославиться своими детективами, работал тогда в газете города Льежа. Он опубликовал серию из восемнадцати статей под общим названием «Еврейская угроза», основанную на печально знаменитой фальшивке «Протоколы сионских мудрецов». После войны Сименон себе такого уже не позволял, но евреи-преступники или вызывающие неприязнь евреи неизменно возникали на страницах его романов о комиссаре Мегрэ…