Ножевая атака

Залаяли собаки, звонко прокричал петух, и в этот момент Веня увидел двух босоногих мальчишек с удочками и ведром, бодро шагавших в сторону поросшей кувшинками речки. Мальчишки о чем-то спорили и до поры до времени даже не замечали присутствие чужака.

– Привет, ребятня! – поприветствовал их Веня. – Как тут у вас рыбка – клюет?

Мальчишки перестали спорить и с интересом уставились на незнакомца.

– Клюет! Уклейка, плотка, акуньки́… быват, и щупаки́ цягаем, – ответил один из ребят, конопатый паренек лет тринадцати, с соломенного цвета волосами и с сильно оттопыренными ушами. – А вы что ж до нас, порыбачиць прыехали?[8]

– Да не совсем! – Веня усмехнулся и протянул лопоухому руку. – Меня Вениамином зовут, а тебя?

– Я Ми́цько Тарасенак, а малога Ванькой кли́чуць – гэ́та мой малодшы брат! [9]

Веня пожал руку второму мальчишке, который был года на три младше лопоухого Митьки.

– Вы нябось да бабы Насци прыехали. Яна казала, што у яе племя́ш у горадзе жыве. Ен пасля́ вайны́ у Ви́цебску застауся и прыехаць абяцау, дах паправиць абяцау, ды усе ния́к не едзе[10], – продолжал допытываться Митька.

– Да нет, дружок, не из Витебска я, а из Смоленска! И твою бабу Настю не знаю…

– А до каго ж вы тады́?[11]

– Я Савелия Демченко ищу! Знаете такого?

Митька вздрогнул, нахмурил брови и невольно отшатнулся.

– Гэ́тга варажы́ну? Вунь яго хата! – Митька указал на ветхий домишко с соломенной крышей, возле которого стояла старая телега и паслись куры. – Пйшли́, брацельник! А то хутка сонца узыдзе, и тады́ клева зуси́м не будзе![12] – лопоухий схватил брата за руку и силком потащил к речке.

Веня покачал головой и направился к указанному пареньком дому.

* * *

Когда Веня сам открыл калитку и поднялся на крыльцо, он увидел на двери замок, но тут же облегченно вздохнул, услышав с другой стороны двора стук топора. Веня обогнул хату и увидел захламленный двор, большую часть которого занимал широкий верстак, заваленный стружками. Рубанок, ржавая банка с гвоздями, двуручная пила и деревянный ящик с ручкой, наполненной прочим нехитрым инструментом, висели, лежали или просто валялись во дворе. Тут же у сарая стояли несколько новеньких лавок, пара затейливых табуреток и резной наличник для окна. Сам хозяин – патлатый и седовласый, но не особо старый мужик, стоял, согнувшись над верстаком, и точил на нем какую-то чурку. Среднего роста, жилистый и крепкий, он был одет в солдатское галифе и клетчатую рубаху навыпуск. На голове у мужчины была надета сделанная из газеты пилотка. Он деловито дымил самокруткой. Увидев у себя во дворе гостя, хозяин отложил топор, убрал наполовину оструганное поленце и вытер руки о штаны.

– Вы па яки́м пытанни, таварыш?[13] – поинтересовался столяр, после чего поплевал на пальцы и загасил ими свою самокрутку.

– Мне нужен Савелий Демченко! Это вы? – поинтересовался Веня.

Демченко тут же перешел на русский язык:

– Я Демченко. Вы ведь не местный. Я хотел сказать, не из нашего колхоза, верно?

– Верно. Я из милиции…

Демченко дернулся, как-то неестественно скривил лицо и снял с головы свою пилотку.

– Ну что ж, тогда пройдемте в дом. Или я должен проследовать за вами?

Мужик шагнул к дому, но Веня жестом остановил его.

– Пока что никуда следовать не нужно… и давайте поговорим здесь! Я приехал издалека и слегка устал от духоты, которая царит в плацкартных вагонах.

Мужик склонил голову, потом кивнул и уселся на самодельную деревянную лавку. Он явно нервничал, хоть и старался не подавать виду. Вене почему-то вдруг стало жаль этого простого трудягу, которого даже спустя столько лет не любят те, кто живет и трудится с ним рядом. Веня попробовал улыбнуться, Демченко словно бы и не заметил этого, его слегка трясло:

– Ну что ж, давайте поговорим… Вы говорите, что приехали издалека… Откуда, если не секрет?

Веня взял еще одну свободную скамейку и тоже сел.

– Я приехал из Пскова.

– Ух ты! И чего ж от меня понадобилось псковским милиционерам? Насколько себя помню, в Пскове ни разу не был…

– Зато в Череповце успели побывать, об этом и пойдет речь!

Демченко хмыкнул и поежился.

– Ну да, ну да! Стоило ли сомневаться, что речь пойдет о моих деяниях в этом злосчастном городе… Я ведь уже говорил, и не раз: и тем, кто меня допрашивал, потом следователю и на суде…

– Меня интересуют все члены диверсионной группы Рауха! Я хочу, чтобы вы рассказали мне о каждом из них, причем для меня важна любая мелочь…

Губы Демченко сжались, в глазах вдруг блеснули недобрые искорки:

– Все, что я знал, я уже рассказал, и не раз!

– Не хотите сделать это еще раз?

– А зачем?

Веня огляделся и указал на стоявшие возле сарая изделия из дерева.

– А вы ведь, судя по тому, что я вижу здесь, настоящий мастер своего дела.

Демченко процедил сквозь зубы:

– Да уж, столярить умею. Меня отец учил. Он тоже был знатный мастер. Столяр – он же сродни художнику…

– Да, я это вижу, вы хороший мастер и работаете для людей.

– Само собой.

– Но вас здесь все равно не особо любят!

Демченко вдруг сразу как-то осел и вытер ладонью сухие губы.