Ножницы судьбы

– Почти все на стороне Светланы. Девушка, обвинившая ее в домогательствах, была весьма вольной барышней – уже в пятнадцать лет открыто жила с мужчиной, училась плохо, занятия прогуливала. Светлана была ее классной руководительницей и пыталась призвать девушку к порядку. По мнению коллег Абрамовой, та ей и отомстила, придумав легенду о том, что учительница, оставив ее после уроков, грязно домогалась ее и грозилась в случае отказа завалить на экзаменах. Но в школе есть и те, кто считает Абрамову виновной. Типа, муж постоянно по тюрьмам, а секса хочется...

– В логике им не откажешь. Тем более, что Светлана, по словам ее матери, была женщиной порядочной и других мужчин, кроме мужа, к себе не подпускала. Возможно, решила переключить свое внимание на девушек.

– Вы правы, такое часто бывает. Насколько я знаю, даже мужчины не считают изменой забавы своих женщин с особами собственного пола. Я тоже допускаю, что Светлана могла пытаться соблазнить ученицу. Ведь та была далеко не невинной и, вполне возможно, уже имела опыт однополой любви.

– Вы к чему ведете, не пойму?

– У Светланы незадолго до смерти был секс. Ведь так?

Алина кивнула, вспомнив о результатах экспертизы.

– А теперь подумайте о том, что ее партнером не обязательно должен был быть мужчина.

– Как это?

– Алина, я думал, вы женщина продвинутая и можете сами представить – как, – хмыкнул Дятлов. – В сексшопах продается куча приспособлений для любительниц однополого секса. И применять их рекомендуют с презервативами.

– То есть вы думаете, что... что моя домработница имела сексуальные отношения с женщиной?

– Я это допускаю. И той самой женщиной в принципе могла быть Лида.

– Но зачем ей убивать Светлану? Меня – ладно, но ее?

– А я вам разве не сказал, как звали ученицу Светланы Абрамовой, из-за которой ей пришлось уйти из школы?

– Нет.

– Ее звали Лидией. Лидией Смирницкой.

2

Алина подошла к подъезду и села на лавочку напротив него. После дождя воздух был удивительно свеж, и хотелось вдоволь им надышаться. В последнее время Алина так редко бывала на улице (три минуты утром и столько же вечером, когда шла от дома до стоянки и обратно), что уже забыла, как это упоительно – втягивать в себя не кондиционированную прохладу, а живую, напоенную столькими запахами...

«А Майкл, бедняга, такого удовольствия лишен, – подумалось ей. – Выбирается только на балкон, а там разве надышишься? За домом шоссе, воздух пропитан выхлопными газами. А как было бы здорово, согласись он переехать за город! Но Майкл чувствует себя в безопасности только в квартире, куда мы переселились сразу по возвращении в Россию...»

Сначала Алина не воспринимала страх Майкла перед открытым пространством как болезнь. Считала это причудой, заскоком, придурью. Когда они еще жили вместе и Алина вывозила его погулять, она обычно докатывала его инвалидное кресло до сквера, потом шла по своим делам, а забирала Майкла часа через два. Поначалу мужа такие прогулки устраивали, но со временем он перестал им радоваться. Говорил, что ему страшно одному, и просил Алину не оставлять его. Дальше стало еще хуже.

– Лучше давай меньше гулять, но вместе, – умолял Валентайн супругу. – Когда ты уходишь, мне кажется, что больше ты не появишься, и я начинаю паниковать. Думаю, как же я доберусь до дома, ведь он довольно далеко... И как по подъезду буду передвигаться, там же ступеньки...

Алина раздраженно отвечала:

– Не говори глупостей, Майкл. Конечно, я вернусь. Но даже если и нет, то дом наш находится всего в трехстах метрах отсюда. Через дорогу, потом по аллее – и вот он, дом. Тебе кто-нибудь обязательно поможет и пешеходный переход преодолеть, и ступеньки. Люди у нас сердобольные...

Но Майкл ничего не желал слушать! Всякий раз, когда жена уходила, он цеплялся за ее руку и просил не бросать его. И Алина обычно оставалась с ним. Но однажды ей просто необходимо было попасть на важную встречу, и она твердо сказала ему «нет». После чего отбросила его ладонь и зашагала через сквер туда, где оставила машину.

Она прошла метров пять, когда услышала крик. Кричала женщина, да так испуганно, что Алина обернулась и увидела, что Майкл, свалившись с кресла, бьется в судорогах на асфальте. О встрече она сразу забыла и бросилась к мужу. С горем пополам успокоила его, затем при помощи поднявшей крик женщины усадила в кресло, отвезла домой и вызвала врача. Тот диагностировал агорафобию и выписал таблетки.

Майкл исправно их принимал, но состояние его не улучшалось. После того приступа он стал бояться улицы. Сиделкой, и даже с Алиной не чувствовал себя в безопасности, выдерживал не более десяти минут. В тех же случаях, когда по какой-то причине ему не удавалось сразу, едва его начинала одолевать паника, попасть домой (лифт был занят, например), у него случались судороги.

Промучившись так два месяца, Валентайн решил больше квартиру не покидать. И теперь сидит целыми днями за компьютером, общаясь с людьми, узнавая новости, знакомясь с далекими городами посредством Интернета...

– Не промокнешь? – услышала Алина и вздрогнула от неожиданности. – Лавка, между прочим, сырая...