Ножом по сердцу

Девятнадцатилетняя Джули, вчерашняя обитательница саутгемптонских окраин, оказалась ярой энтузиасткой своего ремесла. Она без умолку превозносила «Замок Дин» как святейший храм красоты и самосовершенствования, видя себя в нем не иначе как пламенной весталкой. Попутно и агентом по сбыту. К тому времени, как с одной ногой было покончено, она подробно описала мне три различных косметических средства, предупреждающих рост волос, и рекомендовала крем для лица, особенно полезный для увядающей, стало быть, моей кожи. Либо эта Джули законченная актриса, либо я немедленно вычеркиваю ее из списка подозреваемых.

В попытке унять ее красноречие я прикинулась, будто с интересом оглядываю стены. Они были увешаны прелюбопытными плакатами, рекламировавшими новейшие чудодейственные средства, рассчитанные на обуздание природы и приостановку бега времени. Мне пришла на ум дама из Оксфорда с ее морщинами. Здесь ничего утешительного для нее я не обнаружила, хотя у юной девицы на одной картинке, как утверждалось, ликвидировались-таки мешки под глазами.

Оказалось, что в возрасте от сорока до пятидесяти вполне можно радикально омолодиться с помощью пилинга лица и подкожных впрыскиваний коллагена. Коллаген! Одно время я почему-то считала, что так теперь называют высшую школу консерваторов. Впрочем, эпизодического заглядывания в женские журналы мне хватило, чтобы уяснить: коллаген — это когда губы Барбары Херши вдруг трансформируются в губы Мика Джаггера. Дамочка на фото передо мной не только накачала губки, но еще и глазки подправила. Ни одной мимической морщинки в уголках. Это было так странно, так дико, что я не удержалась и задала Джули вопрос. В конце концов, наша профессия держится на любопытстве.

— Неужели это настоящие снимки?

— Ну, конечно, настоящие! — сказала Джули, с силой рванув полоску с моей правой лодыжки; очень возможно, что вместе с кожей. — Что, больно? Простите! Знаете, вам все-таки почаще надо это делать. Слишком волосы отросли, трудно сходят. Так вот, я своими глазами видела тех, кто ввел себе коллагеновый имплантат. Результат просто потрясающий.

— В каком возрасте это надо делать?

— Ой, да в любом! Кожа начинает терять эластичность уже лет в двадцать пять. Как сделаете, так сразу почувствуете разницу, но вам, пожалуй, еще пару лет можно подождать.

Что ж, это радует.

— И все-таки, мне бы вы что посоветовали? — спросила я как бы в шутку. Не учла, с кем имею дело.

— Ну, например, мы делаем коллагеновые маски на лицо. Просто чудо! Оно как будто подкачивается. Очень благотворно действует чистка скрабом.

Батюшки, с крабом! Крабовой клешней по коже?

— Это что такое?

— Вроде химической протравки. Снимает верхний слой эпителия.

— Не пользовались ли этой штукой во время войны в Заливе?

— Где?

— Да я пошутила. А еще что?

На мгновение Джули умолкла, явно смутившись. Вот он и ответ на мой вопрос. Не могу сказать, что комплексую, просто за последний год так пригляделась к отметине на своем отражении в зеркале, что иногда хочется узнать, заметна ли она другим. Чтоб приободрить Джули, я ей подмигнула.

— Ну-у… можно, скажем, попытаться поколдовать с этим… с вашим… рубцом.

— Вы думаете?

— Конечно! Сейчас такие чудеса делают. Могу порекомендовать одну клинику, если решите.

— Возможно. Спасибо, в случае чего, я с вами свяжусь.

Джули снова запнулась, будто хотела что-то сказать, но раздумала. Я тоже решила промолчать. И вовремя, потому что через пару минут она принялась обрабатывать мне границу бикини. От сильной боли ногти у меня невольно впились в ладони. Почище камеры пыток!

От Джули я перешла в более щадящие руки Лолы, и, на беглый взгляд, которым я успела окинуть Лолу, прежде чем та залепила мне веки белком, именно она чрезвычайно нуждалась в собственных услугах: подбородок маленькой толстушки был сплошь в воспаленных угрях. Но пальцы у нее оказались довольно ловкие, они приятно разгладили мне лоб и виски, быстренько — плям-плям-плям — наложили маску, после чего я была оставлена в одиночестве, чтоб та затвердела. Минут через десять яичный белок сковал веки крепче цемента. Чувствуя, что кожу растянуло гораздо круче, чем предусмотрено Господом Богом, я на мгновение слегка запаниковала: вдруг Лола и есть вредительница? Но она вернулась и сотворила со мной что-то невероятно приятное при помощи теплой фланели и, как она выразилась, «ампулки с гидроактивным увлажнителем». В порыве благодарности я позабыла выпытать, чем она дышит.

Через полчаса, точно по графику, я вышла из отделения красоты с ногами и бедрами цветом чуть светлее вареного омара и с чистейшими порами, каких у меня отродясь не бывало. В регистратуре я подписала счет на сорок восемь фунтов стерлингов. И это без учета рекомендованных кремов, что, будь на то моя воля, составило бы еще полсотни фунтов. В любом другом месте уже бы возникли скандалы и вопли: «Грабеж!» Но, уверяю вас, когда речь заходит о красоте, с мозгами творится что-то непонятное.