Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят (СИ)

Кошмары вернулись. Смыкая свои пасти в воспалённом сознании, вырывали кусками шаткое душевное равновесие.

За окном бушевала декабрьская гроза. Ураганный ветер ломал хилые ветви деревьев, а беспрерывный буйный ледяной дождь тарабанил огромными каплями в окна.

Гермиона подскочила с дивана то ли от слишком оглушающего раската грома, то ли от очередной леденящей душу картинки в сонном мозгу.

Мокрая, как мышь, с прилипшими к щекам волосами и заплывшими глазами, Грейнджер, еле переставляя ноги, доползла до душевой.

Сползая по холодной мраморной стене, невербально откручивая кран, она издавала звуки раненого животного.

Тело била сумасшедшая дрожь, пальцы немели почти до запястий. Агония была безумной настолько, что граничила со смертью. Только чернь так просто не сдастся в эти костлявые лапы. Она будет сопротивляться до выступившего кровяного пота.

Лёгкие отказывались работать. Сердце замедлило свой ритм до критического уровня. Физическое тело уже сдавалось. И с каждым разом будет всё труднее удерживать в себе жизнь.

Где-то на грани сознания она громко рассмеялась Гарри в лицо. Для неё действительно времени было мало.

Неясно, каким образом в памяти яркой вспышкой пронеслось единственное нужное сейчас воспоминание об удачно полученном зелье.

Как об этом можно было вообще забыть.

Вдохнув грудью спёртый воздух, Гермиона заставила себя призвать пузырёк.

В ладонь приземлилось холодное стекло с ярко-жёлтым содержимым. Не медля ни секунды, она опрокинула зелье в себя, ожидая, когда оно подействует.

В голове было слишком мутно. Так сильно, что в какой-то момент ей показалось, что перед ней кто-то сидит, протягивая длинные бледные руки к её лицу.

— Эй, Грейнджер, посмотри на меня.

Или не показалось?

Взгляд отказывался фокусироваться. Единственная деталь, за которую ей удалось ухватиться — это белое пятно на уровне её глаз.

— М-малфой? Что… как ты здесь…о-оказался? — сломавшимся голосом, отчаянной душой, истерзанным телом.

— Пришлось постараться, чтобы найти твоё логово, Грейнджер, — хриплым шёпотом у самого уха.

Сто восемьдесят секунд потребовалось на то, чтобы тело ожило: мышцы перестали сжиматься от продолжительных судорог, плечи трястись, а глаза закатываться.

Малфой пришёл к ней?

Но сознание покидало, развеивалось зыбким туманом. Она помнила, точно помнила, как мужские руки подняли её с холодного пола, как уложили в кровать и как эти же руки гладили волосы, пока сон окончательно не овладел разумом.

* * *

Жутко хотелось пить.

Голова раскалывалась так, что казалось, секунда, и она лопнет пополам.

С трудом переставляя ноги, Гермиона добралась до барной стойки. Достала из морозильной камеры лёд, набрала воду в стакан и уселась на барный стул, делая большой глоток такой необходимой сейчас жидкости.

Болело всё. Гермиона поняла это только сейчас. Икры ныли, как и все мышцы в теле. Ломило даже позвоночник.

По коже пошла неприятная дрожь. Она проспала после приступа двадцать часов. Это стало понятно, когда невербально наколдованный циферблат показал время: 14:14.

Да, примерно двадцать часов. Она отключилась вчера на диване в гостиной, сразу после возвращения из Мунго.

Выдачу зелья перенесли, ссылаясь на проблемы с поставками сырья, и обещали решить вопрос в ближайшие два дня. Малфоя в больнице она не застала.

Гермиона тогда подумала, что вполне сможет прожить сорок восемь часов без зелья и …

Малфой!

Воспоминания этой ночи лавиной обрушились на всё ещё сонный мозг.

Она помнила, как началась ломка. Как ползла в душ, как было ужасно больно, а после яркое пятно этих блондинистых волос.

Почему-то на лице появилась неконтролируемая улыбка. По телу разлилось давно забытое тепло. Даже Тьма притаилась, залегла в венах, игриво махая хвостом, как довольный сытый зверь.

Гермиона хмыкнула.

Он определённо оказывает на неё слишком сильное влияние.

— Проснулась? Как себя чувствуешь?

Грейнджер резко развернулась на стуле, отчего в глазах на секунду поплыли тёмные пятна.

— Т-ты, ты что здесь делаешь? — это должно было прозвучать более уверенно, но голосовые связки решили, что сейчас вопрос лучше пропищать.

— Только что принимал душ.

Гермиона опустила глаза, осматривая его с головы до ног.

Выдохнула. Высокий. Красивый. И чертовски вкусно пахнет. Волосы ещё влажные. На нём обычная чёрная футболка и чёрные джинсы. И снова босые ноги.

— Как ты попал ко мне домой? — вопросов было намного больше, но мозг выдал именно этот.

— Грейнджер, я, честно сказать, удивлён, что на твой коттедж не наложено тысячи охранных чар, — он посмотрел на неё, хмурясь. — Или обзавелась тёмной подружкой и забыла о безопасности?

Тьма, услышав слишком нежное обращение, вдруг потянулась, царапая своими когтями с той стороны грудной клетки, просясь наружу.

Гермиона не забыла о безопасности. Она ей просто была ни к чему. Скорее нужно было наложить охранные чары на весь Лондон, чтобы обезопасить людей от такой, как она.

— Зачем ты пришёл? — вопрос обязан быть с привкусом недовольства и возмущения. Но вместо этого получилось крайне мягко. Так мягко, что Драко не смог подавить слишком обаятельную улыбку.