Нравоучительные сочинения

Если кто приведенные три страсти попрал и одолел, тот воистину есть присный угодник и верный поклонник Всемогущей и Пресвятой Троицы, Отца и Сына и Святого Духа. Он—царь и самодержец самому себе и всем подчиненным ему. А кто одержим и водим этими страстями, тот пусть ясно услышит изречение общего всех Владыки: «всяк творяй грех, раб есть греха, раб же не пребывает в дому во век» (Иоан. 8, 34. 35). Что же может быть позорнее, чтобы не сказать: окаяннее, того, когда думающий владеть славными городами и бесчисленными народами, сам находится во власти и под водительством неразумных страстей и называется устами Спасителя—рабом. «Разумеваяй да разумеет» ясно сказанное.

В числе многих дивных праведных дел, которыми превосходно украшается и всеми бывает любима и похваляема душа благочестивого царя, нахожу наиболее полезным и необходимым для власти благочестивых царей—дело страннолюбия, то есть, чтобы с чувством человеколюбия, с кротостью и уважением относиться к прибывающим иностранцам, —будут ли то купцы, или приглашенные ими, и заботиться тщательно об их удобном пребывании в течение всего времени, пока они находятся у них, дабы они не подвергались обидам со стороны местных жителей, и чтобы насильно не были удерживаемы и не было бы им препятствий к возвращенью на свою родину. Следует предоставить им доброхотно прибывать и опять беспрепятственно возвращаться, при чем отпускать их со всякою безопасностью, с миром и с честью. Будучи таким образом принимаемы, охраняемы и отпускаемы обратно к себе, они по собственному благоразумию будут дружески относиться к нам и с похвалой и уважением будут всем рассказывать о добродетели царя, громко похваляя их пред всеми, и где бы им ни случилось быть, везде будут говорить о правдивости и кротости царской и о той безопасности, которою пользуются все вообще иностранцы, прибывающие в богохранимую их державу. И что может быть полезнее этого для власти благочестивых царей? Ибо все, которые услышат о таковом благоразумии, о кротости и о заботливости относительно иностранцев, воздадут им усердными молитвами и будут превозносить их великими похвалами, и каждый будет стараться прибыть сюда, чтобы самому убедиться в их доброте и насладиться их кротости и превосходства. А которые иначе относятся к иностранцам, оставляя в небрежении причиняемые им обиды и бесчестья, —какое неудовольствие и какое злословие навлекают они на себя как со стороны самых этих иностранцев, так и со стороны тех, кому случится им рассказать о таком пренебрежении и о такой неправде, —об этом я и говорить не смею. Всякий, имеющий здравое понятие и рассуждение, не только сам знает это, но и не захочет слушать об этом. Итак, не будем мудростью ниже поселян, занимающихся ловлею голубей, которые для того, чтобы изловить стадо голубей, намазывают некоторым благо» вонным миром горло одной домашней голубицы и пускают ее лететь по своей воле к стаду диких голубей, и когда она к ним присоединится и те усладятся благоуханием благовонного мира, коим намазано ее горло, то всех добровольно приводит к дому своих хозяев. Этой мудрости ловцов пусть подражают благочестивые цари, и доброхотно, с уважением пусть отпускают от себя прибывающих к ним иностранцев, если хотят получить похвалу и наслаждаться дружбою со всеми повсюду живущими народами; но и находящееся под их властью города таким способом будут украшаться и изобиловать людьми, опытными во всякой премудрости, в словесном искусстве и в житейских художествах. Ибо свойственно каждому человеку стремиться идти туда, где слышит, что присущее ему искусство словесности или житейское художество, находится в наибольшем уважении.

Сказал Менандр Философ: Три добродетели более всего делают славными и долговременными православное земное царство: «правда», то есть, справедливость суда, который не смотрит на лице судящихся и не берет подкупа; второе— «целомудрие», то есть чистота жизни и обуздывание естественных движений богоугодным воздержанием; и третье—к подчиненным «кротость», растворенная царским страхом, для исправления их, а не для погубления. Царь, направляющей жизнь свою по этим трем добродетелям, есть, воистину, православный царь и одушевленный образ самого Небесного Царя.

Слово 9. О непостижимом Промысле Божием, Его благости и человеколюбии; здесь же и против лихоимцев