Нравственное лидерство

«Благоразумный человек, – утверждает Эскрива, – проявляет мужество, но не идет на бессмысленный риск. <…> Его самообладание не есть бесчувственность или мизантропия. Его справедливость не есть жестокость. Его терпение не есть рабство» [118].

Благоразумие – не посредственность, не половина того, что необходимо пройти, а вершина, кульминационная точка.

Если мне трудно одновременно упражняться в столь разных добродетелях, как, например, решительность и кротость, то это потому, что мой темперамент склоняет меня в ту или иную сторону. Лидеры, чей темперамент излишне мягок, могут встретиться с затруднениями в случаях, когда необходимо проявить решительность; лидеры, чей темперамент излишне тверд, могут колебаться, прежде чем проявить кротость. Но благодаря благоразумию мы учимся быть и решительными, и кроткими. Робер Шуман – пример тому. Он в высшей степени обладал двумя этими качествами, которые порой кажутся противоположными.

Если каждая из добродетелей предполагает наличие благоразумия, то мы можем также утверждать, что само благоразумие нуждается в наличии остальных добродетелей. Выше мы уже цитировали известную фразу Аристотеля: «Добродетельный человек судит верно о каждом роде вещей, и в каждом из них ему является истина». Следовательно, лишь человек, обладающий мужеством, справедливостью и самообладанием, может быть благоразумным. Все добродетели питаются благоразумием и в то же время подпитывают его. Это не замкнутый цикл, а восходящая спираль роста.

Нерушимое единство добродетелей дает нам силу культивировать с легкостью те качества, о существовании которых мы и не подозревали, так же как богач с легкостью становится еще богаче. Если мы смиренны, нам нетрудно будет проявлять великодушие, поскольку мы потенциально уже обладаем этой добродетелью. Некоторые думают, что великодушие противоречит смирению, поскольку смирение нередко путают с робостью. Но мы уже знаем, что смирение и робость – это совсем разные вещи.

Единство общественной и частной добродетели

Добродетель – свойство, присущее только личности. Не существует таких понятий, как добродетельный народ, добродетельная семья или добродетельная организация. Добродетельным может быть только человек, конкретный человек.

Однако невозможна добродетель, основанная на индивидуализме, – никто не становится лучше в одиночку. Человек не может стать мужественным, если не видит конкретных примеров мужества в своих родителях, друзьях или сослуживцах. И, сам упражняясь в мужестве, он побуждает других к мужеству силой своего примера. Короче говоря, наше самосовершенствование и совершенствование других – это вещи, нераздельно связанные между собой. Таким образом, добродетель имеет социальное измерение.

Вот почему часто усматриваемая специалистами по этике дихотомия между частной и общественной добродетелью вводит в заблуждение. Эти специалисты используют понятие «частной добродетели» для обозначения добродетелей, которые упорядочивают внутренний мир человека (благоразумие, мужество, самообладание), и «общественной добродетели» для обозначения качеств, говорящих об отношении человека к обществу (таких, например, как справедливость). Это различение неверно, поскольку справедливость неразрывно связана с другими добродетелями.

Если я не благоразумен, не мужественен и не воздержан, то маловероятно, что я буду справедлив. Многие политики, которым недостает мужества, являют собой пародию на справедливость. Возьмем пример Понтия Пилата и его истолкование справедливости: «я… не нашел человека сего (Иисуса Назарянина) виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его… итак, наказав Его, отпущу»[119]. Наказать человека, которого он сам только что объявил невиновным, – вот устрашающая логика труса!

Но для того чтобы быть справедливым, требуется нечто большее, чем мужество. Нужны также благоразумие и самообладание. Если мы настолько неблагоразумны, что не способны понимать, что творится вокруг нас, или настолько невоздержанны, что позволяем нашим страстям овладеть собой, каким же образом мы сможем принять справедливое решение? Вспомним пример Иродиады в Новом Завете[120]. Отдавшись во власть похоти, она мстительно потребовала голову Иоанна Предтечи, который осмелился настаивать на том, чтобы она изменила свое поведение… Он не уважал ее «сексуальную свободу»!

Глава 4 Лидеры ума, воли и сердца

Добродетель – это свойство человеческого духа, человеческой воли и сердца.

Иоанн Павел II

Аретология – это антропологическая наука, рассматривающая человека как единое целое. Объясняя природу добродетели, она стремится также прививать ее посредством формирования интеллекта, воли и сердца.