Нравственное лидерство

Лидер-христианин идет еще дальше. Он знает из Нового Завета и церковной традиции, что в Таинстве крещения Святой Дух вливает в душу крещаемого драгоценный сверхприродный дар, состоящий из трех элементов – об'oживающей благодати[133], добродетелей веры, надежды, любви[134] и семи даров Духа Святого[135]. Он знает, что этот сверхприродный дар исцеляет его раненую природу (постулат об искуплении и спасении) и очищает, совершенствует и преображает природные добродетели (процесс «об'oжения»).

Лидер-христианин также знает, что воля Христа состоит в том, чтобы мы, по Его словам, «были совершенны, как совершен Отец наш небесный»[136]. Он принимает близко к сердцу слова св. Павла: «Воля Божия есть освящение ваше»[137]. Борьба за совершенство находит свое высшее обоснование и мотивацию в христианстве: достижение святости, которое является и природным, и сверхприродным процессом, выражает волю Божью для каждого человека.

Лидер-христианин обладает прообразом человеческого и божественного совершенства – Иисусом Христом. Мария, Его Пречистая Матерь, столь верно уподобляется своему Сыну, что Данте называет ее поразительным термином «дочь Своего Сына». Праведность Марии в следовании своему Сыну делает ее примером для всех христиан во все времена.

Если лидерство – это служение, тогда голгофская жертва Христа, возобновляемая в Таинстве Евхаристии, должна быть высшим вдохновением для лидера-христианина. Приношение Иисусом Своей жизни на Кресте – это высший пример служения людям «до конца».

Лидеры особенным образом полагаются на молитву. Карл фон Габсбург, император Австро-Венгрии, никогда не принимал важных решений, не «пропустив их через молитву», как он говорил, т. е. не обсудив их с Богом. Столыпин и Шуман, Лежен и Рейган – все они молились.

Когда Корасон Акино в 1993 г. спросили, какую из ее практик лидерства следовало бы продолжать после ее отставки с поста президента Филиппин, она ответила не колеблясь: «Привычку молиться… Великие мира сего должны молиться, хотя бы о том, чтобы не совершать таких ошибок, от которых будут страдать массы людей»[138].

В молитве лидеры обретают ясность, чтобы принимать благоразумные решения, и энергию, чтобы действовать мужественно. Столыпин, предчувствуя, что погибнет за свои убеждения, сказал однажды: «Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день как на последний в жизни и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день»[139].

В молитве лидеры учатся распознавать знаки, посылаемые им Божественным Провидением: «Я в своей жизни эту направляющую руку, этот очень светлый, не от меня зависящий, смысл привык с тюремных лет ощущать. Броски моей жизни я не всегда управлялся понять вовремя, часто по слабости тела и духа понимал обратно их истинному и далеко-рассчитанному значению. Но позже непременно разъяснялся мне истинный разум происшедшего – и я только немел от удивления. Многое в жизни я делал противоположно моей же главной поставленной цели, не понимая истинного пути, – и всегда меня поправляло Нечто. Это стало для меня так привычно, так надежно, что только и оставалось у меня задачи: правильней и быстрей понять каждое крупное событие моей жизни»[140].

В молитве лидеры очищают свои мотивации и утверждают свои ценности. Читая Евангелие, они созерцают Христа, в Котором открывают свое призвание и осознают свои достоинства и недостатки. Читая Евангелие, лидеры читают свою собственную жизнь.

Таким образом, верующий лидер имеет значительные преимущества: он знает, что призван к святости, у него есть пример для подражания (Христос), и в его распоряжении имеются неодолимые средства – молитва и Таинства.

Природные добродетели – фундамент добродетелей сверхприродных

Лидеры-христиане не довольствуются простым природным совершенством. Их взор устремлен к самой возвышенной из возможных целей – к святости. Для достижения этой цели они должны прибегать к сверхприродным добродетелям.

Но это не означает, что природными добродетелями можно пренебречь. Природные добродетели составляют основание сверхприродных. Если я не прилагаю усилия, чтобы культивировать в себе великодушие или благоразумие, божественные добродетели веры, надежды и любви не смогут сами по себе сделать меня великодушным или благоразумным вопреки мне самому. Если я трус, если я склонен к невоздержанности или эгоизму, то божественные добродетели не сделают меня мужественным, воздержанным и справедливым. Никакое соблюдение религиозных обрядов, каким бы искренним оно ни было, не может компенсировать недостаток природных добродетелей.