Ну, чисто Ангел!

– Пррошу прройти в тюррьму! – проговорил Петруша и откинул полу шатра.

Дощатый плацдарм перед выходом уже был огражден прутьями. Зеваки – теперь не с любопытством, а с искренним сочувствием – наблюдали, как нас разместили в этом странном сооружении. Какие-то присланные организаторами конкурса существа подхватили клетку и понесли сквозь толпу. Провожающие махали нам платочками и кричали что-то о несправедливости бытия. Наставница-Яба долго еще бежала следом и обиженно квохтала, обещая постараться оспорить решение Его Времячества…

Было во всем происходящем что-то очень трагичное и безнадежное, и я едва удерживала слезы. Особенно страшно стало, когда нашу клетку положили на какой-то грузовик и он помчался в сторону самой большой тучи, что висела над горами вдалеке.

«Не к лесу, не к зеленым лугам, а именно к огромной страшной туче» – прошептала я. И тут же один из сидящих в кузове грузовика хорошо одетых мужчин злорадно усмехнулся:

– А ведь из туч частенько вылетают молнии, – вкрадчиво зашептал он. – А молнии – это орудие смерти! – голос его пробирал до самых костей. Мне сделалось откровенно жутко.

– Вот и ладно! – вдруг улыбнулась одна из тетушек. – Верный способ задурить страхам головы. Они нас кое-чем и впрямь ужасным пугать собираются, а мы им назло безобидных тучек бояться станем:

«Так значит все эти мужчины в костюмах – страхи! Ни за что не буду им поддаваться!» – подумала я.

– Ох, тетушка! – громко шмыгнув носом, вздохнула круглолицая девушка. – Ничего из этого не выйдет. Как бы мы ни хорохорились, все равно в мыслях у всех страх перед Драконом сидит! Ой! – круглолицая спохватилась, схватилась за косу и попыталась заткнуть ею себе рот, но слова уже вылетели.

– Царевна, да что ж это вы?! – рыкнул один из нянев. – Зачем даете страхам пищу?!

И тут началось. Мужчины в костюмах повскакивали и начали свое черное дело.

– Дракон! Дракон! Зловонное дыхание! Рептилии, змеи: – довольно крупный страх прыгал туда-сюда возле нашей клетки и явно получал удовольствие от произведенного эффекта. Чтобы не поддаваться на их провокации, я попыталась собраться с мыслями. Удавалось мне это с большим трудом.

– Каждый високосный год, конкурс проходит иначе, чем обычно? – глупо переспрашивала я помрачневшую Мишку. – Что это значит?

– Когда-то давно, когда злобный Дракон из Драконьих пещер атаковал наши поселки и города, в качестве выкупа ему отдали право забирать себе проигравших красавиц. – уже далеко не в первый раз шепотом объясняла моя опекунша. – Но только не каждый год, а лишь тогда, когда Его Времячеству петуху покажется, что год будет високосным.

– Что значит, покажется? Високосный год приходит каждые четыре года. Разве нет?

– У нас – нет. – Мишка была в таком подавленном состоянии, что даже не находила в себе сил злиться на мою бестолковость. Глядя прямо перед собой, она тихонько повторяла свои объяснения. – Наш мир устроен таким образом, что мы никогда не знаем, какой завтра будет день или год. Его Времячество объявляет первое, что приходит на ум. Все логично: время скачет у нас, как фантазии в человеческих головах. Мда, впервые я жалею об этом. – Мишка отвлеклась от объяснений и пристально глянула на меня. – Кто б мог подумать? О! Я ужасное существо! Вер… Э, в смысле, Ангелина, прикажи свести меня с ума, повесить и отрезать голову! Раз в жизни! Раз в жизни я хотела сделать кому-то из коллег подарок! Думала, Ангелина поучаствует в конкурсе, получит кучу подарочков… Я была уверена, что делаю доброе дело. А в результате, что? – Мишка уже почти рыдала. – О, как я могла так кошмарно ошибиться! Затащила в зловонную пасть дракона и тебя, и себя…

– Ну, Мишка, – я не знала, как ее утешить, и чувствовала себя ужасно неловко. – Ну не терзай себя так. Ты ж не знала. И потом, мы пока еще вовсе не в пасти Дракона…

– Не волнуйтесь, это вещи поправимые, – с язвительной улыбкой заявил так и не отошедший от нашей клетки страх. – Дракон так давно никого не ел! Острые, как бритва, жала, истосковались: Они обожают превращать мясо в нарезку:

– О, я не выдержу этого! – простонала Царевна и закатила глаза к зарешеченному потолку.

– Тебе-то что кваалноваться? – лягушка деловито перебирая лапами по прутьям клетки, подобралась поближе . – Ясное дело, под венец с прынцем пойдешь. Чекво дергаешься-то вся?

– Да я собеседования с Драконом боюсь. – шмыгнула носом Царевна. – Я от вида змей всегда в обморок падаю… Вот бы принц сейчас сюда прискакал, да меня отсюда вытащил бы…

– Квыыытащит, не кволнуйся, – отчего-то в голосе лягушки не звучало и капли радости. – Тем, что в победительницы конкурса тебя выберет, тем и вытащит. А я, как квсегда, останусь не у дел. А мне ведь, в сущности, совсем немного надо – всего один поцелуй принца. Суперфиналисткам был этот поцелуй обещан, помните? Должна же я, в квонце квонцов, проверить, заколдованная царевна я, или обычная лягушка? А теперь принц цекваловать, наверное, никого из суперфинаквалисток не станет. Нас же сразу к Даркону заберут. Не красикво это как-то: Одной тебе Царкваревна спастись суждено…