Ну и дела!

— Зато сверхприбыль облагается, — буркнула я ему в ответ и выразительно кивнула в сторону подъезда. Что я имела в виду, известно было, наверное, только Господу Богу.

Однако старичок прекрасно меня понял.

— Вот к нему и подымись. И спроси, на какую-такую зарплату он себе целый этаж отгрохал…

Через двадцать минут я сунула в карман исписанный совершенно ненужными мне подробностями жизни не только наглого владельца третьего этажа, но и состоятельных обитателей квартир на восьмом, шестом (!) и втором и прервала разошедшегося старичка-обличителя возгласом: «На сегодня хватит. Вызываю опергруппу».

Решительным шагом я отправилась за мифической опергруппой, сопровождаемая выкриками скрипучего тенорка:

— А Уваров из второго подъезда у себя вместо пола аквариум сделал. Говорят, ему этот аквариум дороже самой квартиры встал. Воды напустил, зверья всякого морского насажал. Теперь ходят, а у них под ногами крабы ползают да пираньи какие-то. Тьфу ты, прости Господи…

Еще одно правило работы сыщика: выслушивай все, что интересно твоему собеседнику, а не только то, что нужно тебе. Иначе ты ничего не услышишь.

Среди кучи доносов об уровне расходов своих соседей обладатель старческого тенорка поведал мне, что Димка с шестого этажа тоже деньги тратит не считая.

«И баба у него такая же, и дочь тоже деньгами развратили: в школу на такси ездит, а однажды ее домой рейсовый автобус привез. Прямо к подъезду, вместе с пассажирами. Она водителю его месячную зарплату за проезд кинула. Только они здесь не живут уже, опоздала его за руку ловить. Они теперь по заграницам жить будут. Димка месяц назад и бабу свою, и дочку на какие-то острова увез. Майямские, что ли? А вернулся оттуда один, их там оставил. Сам — квартиру продал, а мебель, там, обстановку баба его еще раньше продала, — и тоже пропал. К ним уехал».

Я не разделяла уверенности моего информатора, что Сапер уехал за границу. Если это так, то Коготь или не знает об этом, или, наоборот, знает, но зачем-то морочит мне голову.

Второй вариант был совершенно необъясним с рациональных оснований, а первый — слишком маловероятен, хотя и имел право на существование.

А что? Может быть, Сапер и вправду «сделал ноги», прихватив у Когтя что-нибудь весьма ценное, а взбешенный Коготь не нашел ничего лучшего, чем поручить его розыски мне? Но зачем тогда вся эта комедия с фотографиями? И явная дезинформация о покупке авиационного завода?

Нет, слишком уж неадекватно в таком случае ведет себя Коготь.

Здесь что-то другое. Но что?

Единственная возможность распутать этот клубок — это понять поведение Когтя.

А имею я такую возможность?

Честно говоря, нет.

Слишком мало информации, чтобы разобраться в ситуации.

«Вот и продолжай ее собирать, пока есть время», — отдала я сама себе приказ, и у меня тут же сложилось решение: поговорить с женой Когтя.

Когда человек страдает от неудовлетворенности своей жизнью, он часто начинает говорить откровенно. А если он еще и пьян, то говорит очень откровенно, совершенно бесстыдно «раздеваясь» перед собеседником.

Как бы цинично это ни выглядело, я рассчитывала, что Людмила Анатольевна окажется пьяна.

На этот раз я решила прийти открыто.

Хотя на лавочках у ворот соседних домов по-прежнему никого не было, меня не прельщала возможность преодолеть решетку ворот когтевского дома опробованным уже способом.

Я уже довольно долго жала кнопку обнаруженного мною на стойке ворот сигнала домофона и даже засомневалась, что он вообще работает, когда заметила, что ворота не заперты, а только плотно притворены.

Что ж, придется и второй раз войти в дом непрошеным гостем.

Обстановка во дворе нисколько не изменилась, только над трупом немецкой овчарки заметно прибавилось жужжащих зеленых мух.

Дверь в дом тоже оказалась не запертой, и это меня насторожило: не лезу ли я в ловушку. Но, поразмыслив, отбросила такую возможность. Просто рано еще устраивать на меня облаву, отведенный мне срок еще не прошел, и куда бы я ни вторгалась, я выполняю заказ самого Когтя.

Я решительно взялась за ручку двери, сделанную в форме двухголовой змеи, одна голова которой торчала вверх, а другая — вниз.

В просторной прихожей, по которой при желании можно было спокойно разъезжать на мотоцикле, я остановилась и громко позвала единственную, как я уже знала, обитательницу пустого дома:

— Людмила Анатольевна!

Мой голос утонул в лабиринтах безжизненных комнат.

Решив начать поиски обитательницы дома с ее спальни, я поднялась на третий этаж в надежде застать ее в стельку пьяной в своей кровати.

Но спальня оказалась пуста, хотя и обнаруживала следы недавнего присутствия ее хозяйки: беспорядок остался беспорядком, но его структура явно изменилась. Память на такие вещи у меня фотографическая. Сотовый телефон, например, оказался уже на полу, метрах в трех от кровати, а его место на подушке заняла вытряхнутая из сумочки косметика. Сама сумочка валялась рядом с кроватью.

Не знаю почему, я вспомнила любителя кроссвордов с его чрезвычайно развитой чувствительностью и совершенно немотивированно пожалела, что затеяла свой второй визит в этот дом.