Ну и жизнь! Автобиография

Тем временем, оставшись в одиночестве в гостиной, я инстинктивно почувствовал, что за ширмой кто-то прячется.

Я был уверен, что слышал звук затачиваемого ножа.

Не имея под рукой никакого другого оружия, я извлек зубочистку.

Но в этот момент вернулся детектив. Он переоделся в костюм, который мог сбить с толку самого проницательного наблюдателя.

Он немедленно подверг осмотру содержимое таинственного мешка,

продемонстрировал нам подвижное кольцо,

и привлек наше внимание к признакам борьбы.

Далее он показал нам отпечаток кровавой руки на стене

и, достав записную книжку, убежденно заявил, что, несмотря на определенные поверхностные различия, то был один и тот же человек.

Мы были весьма впечатлены, и несколько мгновений спустя грабитель был пойман.

После того, как детектив вновь принял свой естественный облик, лорд Бундерборн вручил ему чек на кругленькую сумму.

В ожидании тюремной кареты он рассказал нам о нескольких интересных случаях из своей практики.

Не кто иной, как он, похоже, был истинным героем истории с заговором анархистов на Шарлотт-стрит,[17] который он сумел разоблачить, подслушав беседу двух негодяев в одном из ресторанов Сохо.

Он также поделился с нами любопытными сведениями об изобретательных методах известных преступников. Так, ставший притчей во языцех одноглазый Джимми Снаффльс[18] использует особый инструмент для проникновения в дом, каковой он перед вторжением обычно пробует на деревьях, растущих у дома.

Имеется и респектабельная чета, Том Билкс[19] и его жена. По ночам они забираются в дома с помощью стремянок, днем же держат невинную регистратуру в Бэлхэме.[20]

Глава V НЕЖНАЯ СТРАСТЬ

Не стоит даже отрицать, что в свое время я был мужчиной видным.

Меня можно было счесть и денди. Полагаю, я казался женщинам ужасно привлекательным.

Влекло их и мое нормандское происхождение: ведь всем известно, что один из моих предков, сэр Икимо де Медичи, пришел в Англию с Вильгельмом Завоевателем.

Я всегда был впечатлителен и быстро влюблялся. Первой моей innamorata[21] стала дочь укротителя львов; будучи суфражисткой,[22] она — тем не менее — и сама принадлежала к этой романтической профессии.

Ее отец не одобрял возникшей между нами близости, и переписываться нам приходилось тайно. Написав и запечатав свое письмо, она клала его в футбольный мяч, который оставляла в условленном месте.

Моей второй любовью была чемпионка Голдерс-Грин[23] по игре в гольф.

Дражайшая Гонория — от своего дяди, сэра Феликса Чолкстоунса,[24] она унаследовала самые изящные голени, какие только можно найти в лондонских графствах.[25]

К несчастью, бедняжка была глухонемой, и мы при встречах были вынуждены обмениваться нежностями с помощью неуклюжего языка жестов.

Третьей была Лили, которая никогда не писала, а только разговаривала со мной по телефону.

— Дорогая моя, храбрая Лили, в тяжелые дни так старавшаяся поддержать мать и несчастную больную Сьюзен.

Но наконец я встретил свою судьбу — леди Бренду Бердсай.[26] Я приехал на автомобиле в фамильное гнездо ее отца — Кэвендиш-Коурт. Обошел комнаты; дом был пуст. Ланч еще не убрали со стола.

Пустынен был и теннисный корт, но в гамаке среди кустов я нашел ее — спящую. Жаль было будить ее.

Влюбленный болван — мне казалось, что леди Бренде я небезразличен. Похоже, ей нравилось, когда я оплачивал ее ланч. Нас часто видели вместе в Ранелахе.[27]

Но я пребывал в мире иллюзий — она любила другого. Эту новость я узнал за завтраком.

С кем же была она помолвлена? С лордом Кемптоном, этим низкопородным грубияном. Что мне оставалось делать? В мгновение ока я вызвал такси и прыгнул в экипаж.

Горничная сказала, что ее нет дома. Я заявил, что должен ее увидеть. Она приняла меня. Позднее я слышал, что это усилие далось ей нелегко.

Я поклялся отомстить сопернику, даже если мне придется последовать за ним на дно океана.

Она не оставила мне надежды, я же оставил ее в отчаянии. Дни напролет я ничего не ел, кроме нескольких бутербродов.

Постепенно мои мысли приняли более философическое направление. Я испробовал самые разнообразные занятия, пытаясь забыть о ней, но все было напрасно. Ничего не помогаю. Несколько месяцев провел я в постели, погрузившись в отчаяние.

Восстановив силы, я решил, что путешествие успокоит мои расстроенные нервы.

Глава VI ПУТЕШЕСТВИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ

В безумных попытках забыть леди Бренду я, как отверженный, скитался по миру.

То я оказывался в причудливых укрепленных городах Нормандии, то в Германии.

Чувствуя, что азарт может меня подстегнуть, я принял участие в моторных гонках Монте-Карло и каждый вечер посещал казино, где проигрался в пух и прах.

Я отправился в Венецию и оттуда в Неаполь.

Но напрасно — я не мог забыть леди Бренду и проводил ночи без сна.

Вдобавок я страдал провалами в памяти и часто забывал рубашки и пиджаки.

От безысходности я на недолгий и безумный период пристрастился к выпивке, но вел себя так, чтобы никто не смог заподозрить наличие бутылки.[28]