Ну, Ленка, держись…

– Мне не интересно как тебя зовут,– говорит вторая и нажимает кнопку остановки лифта, упс, кажется, мне сейчас не поздоровиться…

– Я бы на вашем месте вела бы себя культурно, все-таки вы в гостях,– говорю я миролюбиво, мне вот сейчас только скандала не хватает.

Но твари уже надвигаются на меня, сейчас что-то произойдет.

И в этот момент вдруг включается двигатель лифта, кабина прибывает на нужный мне этаж, двери открываются, и в кабину заглядывают два оборотня-охранника, которые когда-то меня вот также пытались попугать.

– Лена, с вами все в порядке, – спрашивают они, осматривая оборотниц.

– Конечно, все хорошо, мы тут по душам поговорили,– и я разворачиваюсь и делаю шаг на выход, вижу краем глаза, кислое выражение их лиц, им жалко, что жертва от них ушла от них целой и невредимой.

Ничего, голубушки, мы еще с вами встретимся и тогда посмотрим кто кого!

И я бегу к Дашутке. Она уже давно встала и выносит мозг своему няньке Гору, пожилой оборотень, которого приставил Всеволод следить за Дашей, был хром, когда-то был тяжело ранен, да так и полностью не восстановился, ему было немало лет. Говорят, что его первая семья погибла в войну с людьми, а вторая жена рано ушла, так и не принесла ему щенков, вот и доживал жизнь он один. Всеволод своих волков из клана не бросал, и пристроил к себе на службу.

Когда я вошла в комнату, Гор устало упрашивал Дашку одеться, но та бегала по комнате в пижаме, скакала на кровати, и никак не хотела слушаться. И только увидев меня, радостно взвизгнула, бросилась на шею.

Пока одевала Дашку, кормила, и заплетала ей косы, та радостно рассказывала, что про то, как вчера ее донесли до спальни, залечили ей рану, и накормили вкусным.

Я слушала болтовню Дашки, и мне было стыдно, я та сама забыла о ребенке, бросилась, понимаешь ли, в объятья Богдана, а что там произошло дальше с покусанным ребёнком, у меня совсем из головы вылетело. Вот что из меня за мать будет? – терзала я себя.

Наконец все было сделано, и мы отправились с Дашуткой на прогулку. У нас было не так много возможностей: парк на крыше, сад внизу, да еще нам разрешали побродить по атриуму гостиницы, где так же все было засажено цветами, деревьями, стояли фонтанчики и скамейки.

Сегодня мы выбрали атриум гостиницы.

Нам хотелось поиграть с Дашкой в прятки, а там было раздолье и для беготни, было место для пряток.

Бегая по этажам, мы совсем потеряли счет времени. В полдень многие гости возвращались в свои апартаменты. И тут я заметила того старичка, что Даша назвала Вуди, он копошился возле двери на два этажа выше нас.

Я вспомнила, что так и не принесла бедному старичку извинения за свою грубость, и решила исправиться. Быстро поднявшись по лестнице, а нашла дверь, но старичка возле нее уже не было. Потоптавшись немного у порога, я все же решилась постучаться. Удивительно, но на мой стук, мне никто не ответил, тогда я постучалась сильнее. Тут на меня прыгнула Дашка, завизжала: Нашла, нашла, я тебя нашла!

– Даш, погоди, я сейчас извинюсь перед Вуди за свою выходку, и мы пойдем дальше играть, хорошо?

– Это что, комната Вуди? – Дашка делает большие глаза.

– Да,– и я снова стучусь.

Мне никто не отвечает, но нетерпеливая Даша нажимает на ручку и дверь открывается…

Мы стоим с ней на пороге, нам страшно хочется зайти, но хозяина нет…

–Эй, тут есть кто-нибудь!– кричу я вглубь комнаты.

Но нам никто не отвечает. Я уже было хотела закрыть дверь, но любопытная Дашка уже влетела в комнату, делаю шаг за ней. Дверь за нами закрывается с тихим скрипом.

В комнате темно и страшно, даже не знаю почему, но по спине ползет холодок. Окна плотно закрыты двухслойными шторами, только одна чуть сдвинута в сторону, и в маленькую щель проникает свет, узкий луч его падает на ковер и маленькую тумбочку, освещая предметы, расположенные на ней.

От вида этих вещей мне становится плохо, меня начинает мутить, так и хочется выскочить из этой страшной комнаты. На тумбочке на металлическом блюде лежат две куриные лапки, перевязанные крест на крест черной лентой, и измазанные какой-то жидкостью густого красного цвета, мне на ум пришло, что такой цвет имеет кровь. Там же на блюде стоит череп, настоящий череп, от времени ставший белым, от падающего на него света, кости светятся каким-то призрачным светом. Рядом лежат пучки какой-то травы, и стоит резной флакон, с красивыми гранями и рисунками на них. Позади черепа стоят зажженные черные свечи.

Это похоже на алтарь, в моем мире я бы подумала, что он поклонник вуду. Череп, куриные лапки, кровь – страшные атрибуты этого религиозного культа.

Перед тумбочкой на полу стоит огромный ларец, его крышка открыта, он до верха заполнен разными предметами, в этом груде нет никакой логики, тут валяются кольца, браслеты, маленький кинжал, пуговицы, цепочки, кукла и пустышка ребенка. Что это, это как жертва на алтарь?

Любопытная Дашка сует свой длинный нос в этот ларец.

– Даша, давай уйдем от сюда, это чужая комната, без хозяина здесь находится нельзя, – пытаюсь вразумить Дашу.