Ну очень грозное оружие! (После победы)

Второй, и более убедительной, причиной, почему он предоставил Спайдо выбирать дорогу, была уверенность в том, что любой из его старых врагов, стараясь предугадать действия Гара Квитника, будет совершенно неспособен предсказать поступки Спайдо. Маршрут, по которому они двинулись дальше, не был прямым как стрела, зато выигрывал с точки зрения красот сельского пейзажа Фолтейна, на который Гар прежде не обращал никакого внимания. Когда они ехали по Дорнским Долинам, раскинувшимся к западу и к югу от Даннских Провалов, Гар вспомнил одно из стихотворений Джорда Индера, «Долины и Провалы», в котором Дорн изображался шелковым гобеленом, скомканным и брошенным на землю богами. Некоторые из метафор, включенных в это стихотворение, были основаны на женской анатомии, и Гар без труда совмещал их с образом Домино. Убийца заглушил в себе боль, вызванную воспоминаниями, и мысленно поздравил поэта с тем, как точно он схватил и отразил сущность Дорнских Долин.

Они проехали еще немного, затем Гар повернулся к Спайдо.

– Ты видишь женщину в этих холмах, Спайдо?

– Вроде бы нет, сэр. А должен видеть?

– Плодородные долины, холмы, впадины тебе ни о чем не говорят?

– Это, должно быть, одна из тех «троптических аллюзий», сэр, которые видятся человеку, когда у него сильная лихорадка от жажды или когда солнце напечет ему голову до умопомрачения? У меня где-то есть запасная шляпа, сэр.

– Благодарю, Спайдо, со мной все в порядке. Просто вспомнил кое-что.

– О, например, ту, по которой вы сохли? – И заметив, как Гар нахмурился, Спайдо прибавил:

– То есть «сохли» в том смысле, как это свойственно хингу-Грашан-шао, конечно, сэр.

– Я понимаю, Спайдо. – Гар на секунду задумался над вопросом, затем кивнул. – Любовь – сила могучая и недобрая, правда?

– Правда, сэр. Принц Рэнго погубил старого Каларана из любви к своему народу и принцессе Риссе, разве не так, сэр? – Спайдо улыбнулся. – А я люблю свою матушку и поэтому пишу ей – ну, не совсем ей, а тому, кто ей может прочесть письмо, – и сообщаю о событиях из моей жизни и моего героического похода против Долоникуса.., и его когтистых убийц.

– Я думал о любви к другому человеку, не родственнику.

– О да, сэр, это я понимаю, сэр… Голос Спайдо упал до еле слышного шепота, что привлекло внимание Гара.

– У тебя есть возлюбленная, там, в Торфее? Спайдо вспыхнул и кивнул.

– Теперь вы меня подловили, сэр. Прекрасная Цветок Тыквы – та, которую я люблю.

– Цветок Тыквы?

– Видите ли, сэр, она – двенадцатая дочь в семье, а всех остальных назвали именами цветов, например. Ромашка, Примула, Роза…

– И твоя мать, с ее богатым воображением, помогла придумать имя «Цветок Тыквы».

– Откуда вы знаете, сэр?

– Есть многое, что знает хингу-Грашан-шао, Спайдо.

– Да, сэр, это я понимаю, сэр. Во всяком случае, Долоникус представляет угрозу для моего Цветка Тыквы.

– Он намерен сделать ее своей женой?

– Не совсем, сэр. Он намерен скормить ее когтистым убийцам. – Спайдо покачал головой. – Он раньше намеревался жениться на ней, но она ему отказала и пролила горячий суп ему на низ живота – она всегда была несколько неуклюжей…

– Зато отличается прекрасным характером и добродетелью.

– Вы говорите так, словно знаете ее, сэр. Во всяком случае, поскольку в тот момент Долоникус был только отчасти прикрыт простыней, он немного обварился и был очень зол, пока не вылечился. Цветок Тыквы с тех пор скрывается и живет у тех людей, которые ее соглашаются принять… Гар прищурился.

– В основном у холостяков, потому что Долоникусу никогда бы не пришло в голову искать Цветок Тыквы в доме у одинокого мужчины, где женщина, столь добродетельная, и не помыслила бы спрятаться.

– Хингу-Грашан-шао обладают вторым зрением, это точно, сэр. Словно вы читали письма моей матушки – ну, не ее…

– Ты объяснил мне весь процесс по крайней мере четыре с половиной раза, Спайдо.

– Ваша правда, сэр. Собственно, Цветок Тыквы и есть та причина, по которой нам приходится идти в Торфей и убить Долоникуса, а следовательно, она является причиной того, что я нуждаюсь в вас, чтобы закончить свое обучение и стать хингу-шаншао, – тогда я смогу его убить.

– Прежде чем я смогу это сделать, Спайдо, мне необходимо определить, что ты знаешь о хингу. Ты настолько мало в нем разбираешься, что даже не знал, что Тринадцати Истин или Девяти Правил не существует.

– Да, сэр.

– Но они действительно существуют, Спайдо. Его помощник выглядел еще более сбитым с толку, чем всегда.

– Да, сэр, то есть, наверное, нет, сэр. – Спайдо опустил плечи и сгорбился. – Мне еще многому надо научиться, правда?

– Тебе и всем остальным хингу-кун. – Гар сдержал улыбку, чтобы еще больше не напутать его. – Видишь ли, Спайдо, сама наука хингу – всего лишь выродившаяся и сокращенная форма гораздо более старого искусства, называвшегося Тйан-ши-шеки. Хингу означает смерть, но Тйан-ши-шеки труднее перевести с древнетермеанского. Самое близкое значение – это «жизненный цикл», но оно не включает в себя понятия искусства. Если можно так выразиться, Тйан-ши-шеки – это философия, практическим воплощением которой является хингу.

– Верю вам на слово, сэр.