Ну, понеслось!

Повернувшись к начальнику, я вызвала целый всплеск волны цветочного аромата от моего ожерелья:

– Вас смущают мои знакомства? Или вы решили, что я выведываю наши тайны для конкурентов? – довольно саркастично спросила я, когда шеф поворачивал за угол.

– Вы правильно меня поняли, – съязвил и.о. – Но я позвал вас с собой потому, что у меня к вам дело.

– Слушаю, – грустно вздохнула я. Вот так всегда. Сначала скажу, потом жалею, что получилось слишком грубо.

Машина миновала перекресток – мы неумолимо приближались к моему дому.

– Когда вам давали квартиру, должны были сказать, что у нас есть фонд для сотрудников, что-то вроде кассы взаимопомощи. Вы знали об этом?

– Нет, никогда не слышала, хотя, без сомнения, термин знакомый. – Я задумалась, к чему он клонит. Может, какие-то взносы должна сделать?

В машине, стоявшей весь день под солнцем, было жарко, и недавно включенный кондиционер пока не спасал. От цветочного аромата становилось дурно. Я мягко стянула ожерелье с шеи, аккуратно свернув его в спираль.

– Если в двух словах, – продолжал он, не отрывая взгляда от дороги, – то вы занимаете крупную сумму, например, на ремонт или обустройство квартиры, затем возвращаете небольшими частями. Без процентов.

– Понятно, в рассрочку. Очень удобно, – согласилась я, с тоской оглядывая залитый солнцем цветочный магазинчик. Жаль, что мне цветы дарят только маленькие девочки…

– Что, совсем не интересно? – Он был искренне удивлен. Интересно, почему такая забота? Я наконец ответила, повернувшись к боссу:

– Нет. Я не хочу быть связана деньгами. Такой долг надолго привяжет меня к этому месту.

– Так вы, Людмила Сергеевна, собираетесь увольняться? – Кирилл Борисович недоуменно повернулся ко мне. Казалось, мое сообщение его совсем не обрадовало. Странно, почему? Он вроде этого усиленно добивался.

– Пока нет, но я хочу, если это случится, чтобы здесь меня ничего не держало.

Он кивнул, вновь глядя на дорогу. И.о. директора вел машину с каменным выражением лица, и я даже не пыталась заговорить с ним.

Начался час пик, потому мы свернули за остановкой, чтобы объехать пробку и выбраться на узкую улочку, ведущую к моему дому. И тут невдалеке я заметила вчерашних полосатеньких собак, которые полукругом сидели под газетным ларьком и провожали нас напряженными взглядами. Не подумав, я вслух воскликнула:

– Бред!

– Мое предложение? – сухо поинтересовался и.о..

– Нет, конечно. – Я повернула к нему удивленное лицо. – Собаки. Мне показалось, что они за нами наблюдали. Звучит, как бред сумасшедшего. – Я устало потерла пальцами глаза, понимая, что теперь к его неприязни прибавятся подозрения в моем здравомыслии.

Исподтишка оглядела шефа, но вряд ли его поразили мои слова. Он лишь равнодушно спросил:

– Тех самых, которых встретили на днях?

– Да.

А откуда он знает о встрече на днях? Неужели Макс с ним так тесно связан, что рассказывает моему шефу даже о мелочах? Ерунда какая, у него что, других дел нет, как обсуждать с Максом встреченных мною собак?

– Они смотрели на нас. – Он не спрашивал, а констатировал.

Я медленно и неуверенно кивнула:

– Да-а.

– Понятно.

Я все ждала, что он съязвит, но, наверное, Кирилл Борисович просто не успел, потому что уже притормозил у моего дома. Я, улыбаясь, взялась за дверную ручку:

– Спасибо, что довезли, Кирилл Борисович, и что рассказали о фонде. Я вам очень благодарна!

– Не за что, а насчет собак… они вам никого не напомнили? – устало поинтересовался директор, дожидаясь, пока машина заглохнет.

– В каком смысле? – Я сейчас была ему очень благодарна за все. Поэтому вежливо уточнила: – Когда увидела их впервые, псы показались странными, но в том месте было плохое освещение, к тому же я оставила очки на работе…

– А сейчас? – совершенно серьезный вопрос. Я поразилась, почему его это так волнует?

– А сейчас они мне напомнили полосатых гиен, но сами понимаете, это абсурд. Откуда в городе гиены? Сначала, заметив их при свете дня, я подумала, что ошиблась, но много ли здесь странных короткохвостых собак, бегающих сразу по три?

– Нет, думаю, немного. Так что будьте осторожны.

– Спасибо, постараюсь, но, по-моему, они дружелюбные и ласковые, – улыбнулась я наконец.

Интересно, почему мы все еще разговариваем на эту тему…

Машина наконец заглохла. Кирилл Борисович нахмурился, вытащил ключ и добавил:

– Людмила Сергеевна, вы уже взрослая, но до сих пор наивно считаете, что плохое происходит только с другими? – Выказав недовольство таким образом, он открыл дверь, собираясь выйти следом за мной.

Значит, он считает меня глупой старушкой… Я тут же пожалела о своем порыве дружелюбия и холодно парировала:

– Конечно, спасибо за заботу, но, кажется, я не просила у вас совета, Кирилл Борисович.

– Я и не давал его, вот только провожу вас до подъезда, и все.

Я сухо кивнула и постаралась спрятать обиду за безразличием. Не понимаю, почему он обратил внимание на случайно встреченных дворняжек. О «советах» вообще молчу. Постепенно я решила, что оба мы вновь вели себя глупо.

– Спасибо, – равнодушно поблагодарила я, когда мы дошли до подъезда.