Ну, ты, Генка, и попал... Том I

Павел так втянулся в деревенский быт, что ему жизнь в селе даже понравилось. По крайней мере тут не было скучных приёмов с жеманными дамами и лицемерными вельможами, которые в глаза так открыто льстили, что сводило скулы от их подобострастных пустых речей, пересыпанных ненужными никому комплиментами. И повсюду была ложь, одна ложь! Он привык доверять во дворце только своей супруге Машеньке, как он нежно называл царицу. Хотя... Последнее время Павел стал замечать, что она тоже стала как-то уж навязчиво требовать от него откровений, слишком много задавала вопросов. Уж не задумала ли и она что-то недоброе?

Но думать сейчас про жену и сыновей Павлу не хотелось. И без этого проблем было выше крыши. На нём вон какое огромное хозяйство! И никаких министров в помощь никто ему не определил, кроме управляющего Прохора. Да ведь он сам - человек не образованный, тот же крестьянин, какой с него спрос. И за всем этим нужно уследить. Григорий Орлов, конечно, умный парень, но какой-то... мягкий слишком, что ли. Нет в нём железного стрежня, не умеет он внушать подчинённым страх. Вот и разболтались крестьяне без власти, творят, что хотят. Хорошо ещё, что Маринку удалось вызволить с малыми потерями. Кости срастутся, а синяки уже прошли. А она молодчина, быстро в себя пришла! Вон, снова уже хохочет заливисто, почти бегает, правда, с костылём, но ловко.

Решив про себя, что пора бы немного развеселить девушку, Павел придумал устроить в доме "отца" бал, на который пригласить помещиков из ближайших селений. Жаль, конечно, что Марине не удастся потанцевать (куда уж с больной ногой-то!), но она хотя бы познакомится поближе с соседями. За то время, как граф Григорий поселился в поместье, он постоянно увиливал от общения с ними. Тут ещё так некстати похороны его супруги... Но, думал Павел, пока горюющий супруг в отлучке, можно немного нарушить правила, касающиеся времени траура.

Приняв такое решение, Павел позвал к себе Глафиру – он уже понял, что она является Григорию Орлову правой рукой, а поскольку проживает в поместье дольше, то и с соседями, наверняка, знакома ближе, нежели Марина. Так и оказалось. Глафира составила список всех помещиков в округе вместе с их титулами. Павел выбрал самых вельможных и попросил составить для них приглашения, а затем разослать. Устраивать приём он планировал дня через три.

Поскольку помещики могут задержаться на день или два – всё зависит от расстояния между поместьями – Павел сам составил меню для повара. У того сначала даже глаза на лоб вылезли от одних только незнакомых названий. Но и Павел был не промах в этих делах – он интересовался кухней и кое-что знал об ингредиентах кулинарных шедевров, чем и поделился с поваром. Тот несколько успокоился. Например, яблочный штрудель оказался обычным пирогом из очень сдобного слоёного тестом. А как приготовить жюльен или кокот с грибами и курицей, Павел ему и вовсе подробно рассказал. И в том не было ничего удивительного. Попробовав в гостях (а это часто было за границей) какое-то диковинное блюдо, вельможи часто призывали поваров и требовали от них подробного отчёта по рецептуре шедевра. Некоторые даже всё дотошно записывали. Ну, а каким образом передать знания собственному повару? Интернета не было, а поваренные книги многие повара даже и не умели прочесть, поскольку были безграмотны.

Девушкам затея Павла пришлась по вкусу. Они тут же стали придумывать себе новые наряды, к шитью которых тут же и приступили. Государю это очень понравилось. Он уважал людей, особенно среди вельмож, которые были "сручны" к труду. Весть о том, что в поместье Орловых намечается большой бал, быстро разнеслась по округе. Каким образом люди узнавали новости, хотя деревни располагались друг от друга на расстоянии нескольких километров - непонятно.

И вот день Х наступил, в поместье стали съезжаться гости. Помещики ехали вместе со своими слугами, собаками, кошками, клетками с канарейками. Дом через час уже был заполнен гомонящим народом. Новых приезжающих решено было размещать во флигелях во дворе. Но их скоро стало не хватать. Тогда дворню отселили от господ, а самих помещиков немного уплотнили. Одиноких дам было решено заселять по двое, хотя в одну из комнат пожелало поселиться сразу три молодых девушки. Родители им и дома надоели, чтобы ещё и в гостях слушать их брюзжание и нравоучения. Некоторые семейные пары пожелали разместиться не с супругами, а с подругами или друзьями. Заселив в комнаты по трое, удалось немного выгадать места для новых гостей.