Ну, ты, Генка, и попал... Том I

— А вот и додумалась! Тоже мне, делов-то… А они… За одного задрипанного курёнка готовы были насмерть пришибить бедную цыганку. И, если бы не ваше сиятельство, валяться бы моему бездыханному изуродованному телу на просёлочной дороженьке… вороньЮ на радость да курам на смех, — цыганка снова опустила голову в ладошки, пытаясь вызвать у меня новую волну жалости.

– Это всё здорово, милая… Только что-то подобное я уже когда-то слышал. Рассказывала мне как-то одна знакомая девушка о том, как они с сестрой хотели проучить вздорную соседку, что жила в доме рядом с жилищем их бабушки, – я говорил и не сводил глаз с лица цыганки. – Вот они тогда тоже у неё цыплят ловили на рыболовные крючки…

Цыганка замерла, внимательно вглядываясь в моё лицо:

– А я слышала от одного парня историю о том, как он в детстве плавал по реке внутри деревянной бочки – хотел совершить кругосветное путешествие, – почти шёпотом поделилась цыганка со мной воспоминанием.

– Но их вместе с другом поймал дед Митяй, который рыбачил на Теренгульке. Он тогда сильно разозлился, увидев в воде свою любимую бочку, отшлёпал сорванцов раньше, чем доставил их родителям, – это уже добавил я.

– Генка? – одними губами произнесла цыганка.

– Маринка, – радостно шепнул я.

Цыганка кинулась мне в объятья, обвила руками мою шею и уткнулась лицом в халат, задев неудачно рану на плече. Я застонал, Маринка отпряла:

– Ой… Ты ранен?

– Да… Сражался на дуэли, представляешь?

– На дуэли? Ты??? – глаза девушки готовы были вылезти из орбит от удивления.

– Ну, не совсем я, а граф Григорий Владимирович Орлов, в теле которого я сейчас пребываю.

Я по-киношному склонил голову, представляясь. Маринка, наконец по достоинству оценив комичность ситуации, звонко рассмеялась. Мы с бывшей одноклассницей переместились подальше от дверей к окну, чтобы никто из любопытных не смог слышать наш разговор. Я шёпотом попросил девушку рассказать о своих приключениях. Так же тихо она стала говорить полушёпотом:

– Тогда, на обрыве... Когда тебя накрыло волной, а потом и меня следом, завертело так сильно... Ну, думаю, теперь всё, конец, дыхание задержала, чтобы водой лёгкие не разорвало. Но когда я стала терять сознание от недостатка кислорода, меня утянуло в пещеру под скалой, завертело и выбросило куда-то на гальку. Дальше – провал в памяти. Очнулась уже в цыганском таборе. Оказалось, что меня, вернее, Мирелу, в тело которой я попала, хотели отдать замуж за нелюбимого.

– И поди ещё в другой табор, да? – спросил я.

– Не угадал. В деревне Симбирской губернии живёт цыган-купец Санко Вишневский. Зажиточно живёт, там у него не просто лавка, но ещё и собственный конезавод имеется. Дочь у него почти моя ровесница, в гимназии учится, и сын малолетний.

– Да ладно! Цыгане же вроде народ свободный, о чём ты говоришь? Какой купец? – не поверил я.

– А такой. Ты мало читал историю про этот народ. Сначала 21 декабря 1783 года вышел Указ Екатерины II, причисливший цыган к крестьянскому сословию. А потом и вовсе им позволили приписываться к любому сословию, кроме дворян. Так и стали появляться мещане и купцы среди оседлых цыган, проявивших сноровку в торговле и коневодстве. Санко как раз оказался из таких, предпринимательской жилкой. Но, как на грех, жена у него умерла при родах – мальчика Вишневским очень хотелось, наследника. Вот и решил Санко молодой женой обзавестись. Обещал за меня трёх рысаков нашему барону отдать. И по фиг, что он вдвое старше меня, что падчерица будет со мной одного возраста!

– Да уж... Не позавидуешь Миреле.

– Вот и я про то же. А тут, в родном таборе, у меня, то есть у Мирелы, якобы возлюбленный уже был, не помню, как его зовут, да это и неважно. И цыганка Мирела бросилась в реку, чтобы покончить с собой. Но вода, как решили цыгане, не приняла её, и волны выбросили строптивицу на берег. Подбежавшие цыгане подняли Мирелу и отнесли к своим. Ну, а дальше ты и сам знаешь:видимо, та Мирела, настоящая, на самом деле погибла, поэтому моя душа и переместилась в её тело… Хотя это сейчас тоже неважно. И вот представь себе: я очнулась, народ вокруг меня хлопочет, разговаривает со мной на незнакомом языке, а я никого не понимаю. Только сильно хочу пить. Набралась смелости и попросила воды по-русски.

Они засуетились, нашли какую-то тётку, которая понимает по-нашему, стала я с ней разговаривать. В общем, притворилась, что после утопления ничего не помню. И язык свой забыла, а вот русский почему-то вспомнила. Ты знаешь, цыгане – те же дети! Они поверили. У них там все в сказки верят, в чудеса всякие, так что обмануть их было легко.

Несколько дней меня не трогали. А потом снова взялись за старое – замуж им меня выдать опять захотелось. По фиг, что я их язык не понимаю, обычаев не соблюдаю. «Муж научит всему», – моя переводчица успокаивает. А мне вот как-то совсем замуж не охота. Да и в цыганском таборе, отстань они от меня с этим замужеством, жить среди абсолютно чужих по духу людей совсем не светит. Вот я и решилась сбежать от них.