Ну, ты, Генка, и попал... Том I

Услышав слово "конюшня", парень вздрогнул. Видимо, он некоторое время жил среди русских и даже был зависимым, поэтому это слово у него прочно вошло в голову и ассоциировалось с поркой. Он набычился, произнес несколько слов (по-моему, ругательств) на татарском, а потом перешёл на более или менее понятный мне диалект:

– Гаяз не будет пороть людей. Никогда не будет!!! У Гаяза чистые руки, он не станет этого делать.

– На моей конюшне никого не порют. Там держат скотину. Тебе не надо будет никого пороть, – внятно, как глухому, я стал объяснять парню свою мысль. - У тебя будет свой дом. А ещё там есть огород. Тебе нужна будет жена, я думаю. Я буду тебе платить за работу деньги, и ты очень скоро сможешь жениться, – я проследил за реакцией Гаяза. Он был удивлён и мельком бросил взгляд в сторону всё той же красивой молодой татарочки. – Если она крепостная, я дам ей вольную ещё до свадьбы.

Последним предложением я сломил скалу сопротивления. Как бы ни хотел Гаяз вернуться на родину, получить свободу для своей возлюбленной оказалось для него настолько ценным подарком, что он не сумел сдержать эмоции. Парень бросился к девушке, обнял её, что-то лопоча на непонятном мне языке, при всех поцеловал избранницу в губы. Народ вокруг загомонил, столпясь кругом. Тогда Гаяз громко объявил им, по-видимому, о своём решении и моём предложении, отчего одна из женщина заплакала, обнимая девушку. Я думаю, это была её мать.

Утром следующего дня я собирался отправиться с ответным визитом в Казань к князю Мурату. Сначала хотел ехать один, но Марина просто заставила меня взять с собой Афоню:

– Мало ли что может случиться в дороге. А Афанасий сейчас практически без дел остался – печатными машинами занимаются Егоровы, обучают новых мастеров. Он из тех, на кого можно положиться.

Я согласился с ней. Афоня тоже не стал возражать. Мы собрали в дорогу немного еды, запасную одежду и выехали.

Князь Мурат встретил нас радостно, хотя и был несколько удивлён визиту. Когда я предложил ему выкупить мулов, он чрезвычайно обрадовался:

– Баш на баш! За двоих мулов твой мастер починит мне печатные машинки – они сломались. За остальных заплатишь деньгами, – сказал Мурат.

Я сразу понял, что князь пытался снять с машинок кожухи, при этом отвесы сорвались и балансировка нарушилась. Так и было: все буквы собрались в середине, нажать на клавиши было невозможно.

Я объяснил Мурату, что печатная машинка – наше с Афоней изобретение. Мы хотим получать за него деньги единолично. Если кто-то кроме нас разберётся в технологии их производства и станет сам выпускать такие же машинки, то это будет уже воровство идеи. Поэтому Афоня отремонтирует машинки, но снова наденет на них кожух, чтобы никто не смог рассмотреть, как работает агрегат.

– Почему воровство? Если я стану сажать огородную культуру и продам тебе один плод, а ты возьмёшь из него семена и вырастишь его на своём участке – это же не будет называться воровством? Хотя идея по выращиванию была моей. Так ведь? – Мурат искренне не понимал меня.

А я же не смог объяснить ему про интеллектуальную собственность, про патенты на изобретение. Поэтому просто сказал ему:

– Машины починим. Но в следующий раз, если снова попытаешься снять кожухи с них, ищи других мастеров, если получится.

Мурат огорчился, нарезал несколько кругов по комнате, хлопнул себя по ляжкам, подергал за бороду, сверкнул пару раз на меня своими чёрными глазищами:

– Так хотел тоже, как ты, начать изготавливать и торговать печатными машинами. Уже всем знакомым рассказал... У меня заказов уйма! И как я теперь заказчикам в глаза смотреть буду? Они будут в меня тыкать пальцем и называть лгуном...

– Вовсе нет. Ты просто будешь покупать у меня машинки оптом, но по более низкой цене. Твои заказчики не будут знать, что машинки делал не ты, тебе будет оставаться разница с продаж, и я останусь довольным. Сколько машинок надо будет привезти в следующий раз?

– Дэсять! Мне надо дэсять машин! А деньги за них я отдам прямо сейчас. Сколько?

Мы обсудили оптовую цену, составили документ о купле-продаже. За ужином Мурат продолжал сокрушаться по поводу того, как ему претит помещичья жизнь, эти крепостные, которые только и ждут момента, чтобы нагадить своим господам. Поэтому князь для себя решил: как можно скорее освободиться от них и начать жизнь промышленника.

Без всякого перехода он стал в сто пятьдесят тысяч пятисотый раз доказывать мне, что я неправ, запрещая кому бы то ни было использовать наше с Афоней открытие в промышленных целях. Наконец я не выдержал и посоветовал ему найти себе другое направление. После этого где-то с полчаса в комнате повисла тишина. А потом Мурат снова стал крутить свою пластинку, включив в неё ещё один куплет: "Вот какое направление можно сейчас выбрать, когда все уже давно разобраны?"