Ну вот! Опять сломал!

– Это что касаемо официальной версии, – прервал ее стажер. – А вот неофициальная… она немного другая. Разработки эти ведутся до сих пор. И даже созданы пару образцов. Только дело в том, что один из образцов пропал. Не спрашивайте, как, я не смогу вам ответить, тут больше епархия вашего начальства. Но не в этом дело. Как вы думаете, как так получилось, что «Сомниа» единственная международная корпорация такого масштаба?

– Общий проект?

– И да, и нет. «Сомниа» это скорее группа стран, объединенных одной идеей – поймать этот сбежавший образец.

– Вы хотите сказать, что вся игра это…

– Да. Но он так хитро прячется, что фактически невозможно его отследить.

– А как это связано с… Енотом, да? Он как-то влияет на него?

– Да. Его нам посоветовали, как человека, умеющего находить нетривиальные решения. И глядя на то, что он вытворяет, мы склонны верить тому, что у нас все получится.

– Но это ведь не всё? Да? – ёрзает на стуле Анжела.

– Увы, но есть большое НО. Отследить ИИ мало, его надо еще суметь поймать. Увы, отключение серверов не даст стопроцентной гарантии, так как мы живем в век электроники. И тут вроде появился шанс в лице одного человека. Но мы потеряли Енота.

– Как это?

– Вот так. Я не все знаю, да и твой руководитель не знает всего, но получается, что у Енота очень специфические навыки. И он изначально подготовился так, что мы не можем его отследить. Уж как он это сделал, мы без понятия. Плюс, возможно, его прикрывает ИИ. Но сам факт, у нас нет возможности влиять на процесс. И вот тут на арену выходишь ты.

– Что мне это даст?

– Ну, давай попробуем договориться.

– А можно еще вопрос? – удивилась своей наглости девушка.

– Задавай.

– А как вы его потеряли?

– На этот вопрос ты тоже должна будешь помочь ответить.

Мы сидели в трактире в окружении кучи недовольных игроков. Как так получилось, спросите вы? А все банально, мне захотелось расслабиться и погудеть. А так как в этом игровом мире были доступны вкусовые чувства, то выбор пал на увеселительное заведение формата блатной кабак типа трактир.

И вот когда я уже был «навеселе», то как истинному патриоту своей страны и ценителю русских традиций, мне захотелось спеть. А что поет русский человек, когда ему хорошо? Правильно, о том, что когда-то ему было плохо или грустно. Что начал петь я? Да, собственно, старую в миру песню.

– Чёрный во-о-о-ро-о-он! Что ж ты вь-ё-о-о-о-шь-ся-а-а. Над мое-ю-у-у голово-о-о-о-й. Ты добычи-и-и не дожде-о-о-шь-ся-а. Черный во-р-о-о-он, я не тво-о-о-й.

– Енот, мне кажется, нас будут убивать. Заткнись, пожалуйста!

– Чего это нас будут убивать? Хорошо сидим же.

– Я тут в окно выглянул, так там знаешь, кто летает?

– Кто? – не понимаю претензии.

– Вороны!

– Так пускай летают! Не мешай петь! Что-о-о-ж ты когти распускае-е-е-шь!..

– Да замолчи ты уже. Ты что, не помнишь, над кем вороны кружат?

– Так над покойниками, – не понимаю я Леодана.

– Аморфофаллус вонючий! Слепота куриная повсюду!

– Эко ты золотых мальчиков обозвал курицами желтенькими. Я тобой восхищаюсь, Вад.

– Тьфу! – сплюнули мои друзья.

– Чё вы паникуете? В городе убийства запрещены. А подраться мы всегда за. Тем более в кабаке-то.