Ну, возьми меня!

- Мне кажется, я отравилась паштетом, - послышался стон.

- Ага, - усмехнулось чудовище, помогая страдалице доползти до ведра.

Ревность вызревала в нем, заставляя руки дрожать. Еще немного и он просто взорвется… Ярость захлестнет его и опьянит, а потом…

Чудовище выждало, пока Пенни снова захрапит, и вышло из комнаты. Он спустился на первый этаж, открыл дверь комнаты, которой раньше не пользовался, захлопнул ее так, что с потолка полетела штукатурка и…

Предметы зашевелились на местах, а роскошные седые волосы стали подниматься. Глаза чудовища налились тьмой. Не было видно ни зрачка, ни радужки.

Все вокруг, включая мебель, запрыгало, словно задрожало от страха. И внезапно успокоилось.

Чудовище, рухнуло на пол, словно подкошенное и попыталось отдышаться.

- И все-таки я… - прошептал он, сплевывая волосы. – Чудовище…

Через минуту он сидел в старом пыльном кресле и молчал. Он вспоминал прикосновение и чувствовал, что вот – вот вырвет у нее сердце, а вместе с ним и красавца – ректора.

Ревность дьявольским огнем обжигала душу, заставляя расхаживать по комнате, мучительно вспоминая каждый взгляд, каждый жест и даже милый храп, сотрясающий стены поместья. Ну и что, что она храпит, как медведь?

Если бы прямо сейчас она была рядом, он обнял бы ее и держал бы до тех пор, пока она не забудет этого проклятого ректора, не выбросит из головы этого смазливого красавца. Все потому, что у ректора, таких как она, полным полно. А у чудовища она одна.

Руки бессильно сжимали воздух, ловили его, в надежде, что он превратиться в тоненькую фигурку в белом. Но призрак растворялся, стоило только открыть глаза.

- Я бы все отдал, чтобы … - простонало чудовище, как вдруг… .

- Крэк! – послышался скрип.

Чудовище на мгновенье подняло измученные глаза и прислушалось.

- Тише,- прошептал голос. И снова послышался тихий «Крэк!».

- Ты уверен, что это тот дом? Я слыхал, что здесь живет чудовище…- прошептал второй голос.

Чудовище приподняло бровь, прислушиваясь к шелесту голосов и скрипам.

- Карета точно подъехала сюда! Я пас ее от самого магазина, - прошептал голос.- Слышишь, Сквозняк, ты это потише…

- Ммм, Сквозняк, - сглотнуло чудовище, чувствуя себя, словно в ресторане. - Очень приятно…

- Думаешь, где они деньги прячут? Может, на втором этаже? – скрипнула доска в коридоре.

«Не, на второй не ходите! Я вам хотя бы легкую смерть обещаю!», - вздохнуло чудовище, уютно присаживаясь в кресло. Один взмах его руки, и дверь в комнату заманчиво приоткрылась…

- На втором этаже хозяйские спальни. Свет горел! Небось, парочка резвится! А если кто и спустится, то мы их… чик-чик! Ой, гляди – ка позолоченный подсвечник!

- Не позолоченный, - тихо вздохнуло чудовище. – А полностью из чистого золота…

- Бери подсвечник и давай по комнатам! Только тихо! – послышался шепот и скрипы паркета.  Дверь приоткрылась, и  две черные тени скользнули в темную комнату. Чудовище в кресле подперло кулаком подобородок и закатило глаза.

- О, шкатулка! – кто-то из грабителей взял со столика шкатулку и потряс ее. Дверь медленно прикрывалась, а чудовище продолжало спокойно наблюдать, как вторая вороватая рука пытается свинтить подсвечник.

Раздался глухой щелчок двери.

- Добрый вечер. Вам помочь? – очень вежливо спросило чудовище, глядя на внезапно застывшие фигуры.

- Ааа! – едва успел выдать один из грабителей, как чудовище за долю секунды очутилось позади него.

- Тссс! – прошептало чудовище на ухо. – Будьте так любезны, умирать молча.

Через мгновенье все было кончено, а два мертвых тела лежали на полу.

- Приятного аппетита, - вздохнуло чудовище, прикидывая с кого первого начать.

Внезапно послышался скрип. Чудовище оторвалось от кровавой трапезы и подняло глаза. На пороге стояла она в белоснежном мятом платье…

Кровь стекала по подбородку чудовища, а он попытался быстро вытереть ее рукой, но было уже поздно.

 Она все видела…

 Глава двадцать третья. Посреди ночи страсти!

 Глава двадцать третья. Посреди ночи страсти!

Ректор Мортифер посмотрел на свои штаны. Скажем так, стоило ему пошевелиться, как из «окошка» начинал выглядывать «ректор». А при ходьбе к «ректору» присоединялись «два проректора».

Стоило ему сесть на стул, как на улицу высыпала «вся Академия». И Мортифер резко встал, пытаясь закрыть «педсостав» бортиком камзола.

Он плохо помнит, как вышел на улицу и долгое время пытался вспомнить заклинание переноса домой. Он напряженно смотрел на свои руки, но заклинание вылетело из его головы.

- Что-то я устал… - простонал ректор, мутными глазами глядя на мрачный город. – Мне нужно пройтись!

Глаза… Такие же серые… Такой же изгиб бровей… «Морти!», - доносился голос из прошлого. «Морти, ты обещал!!!», - звал его голос, от которого ректор пытался спастись каждую ночь. Он приходил к нему во сне, словно угрызение совести. А потом была вспышка! Яркая – яркая. Мортифера отмело к стене, а потом все стихло… Была звенящая тишина, когда Мортифер снова открыл глаза. «Морти, обещай мне!», - все еще звенела тишина чужим голосом.

Ему снова чудился тот самый голос: «Морти! Обещай мне!».  И серые глаза, которые смотрели на него в последний раз.