Ну, Зайцева, погоди!

– Обязательно выслушаю, если ты позволишь мне рассказать, как всё было. Даже у приговорённого к смерти есть последнее слово. Так почему же ты рубишь с плеча? Почему не даёшь мне шанса?

Девушка на моих коленях надула щёки, губы и выглядела как обидевшийся ребёнок. Ей богу, хотелось обнять и не выпускать.

– Да, Макс действительно пришёл на пару, чтобы отсмотреть всех моих студенток. Не умоляю того, что мы действительно поспорили на тебя, – Ира дёрнулась, но я не выпускал красавицу из своих рук. – Но после нескольких твоих пересдач я отменил спор, потому что посчитал это неприемлемым. Неприемлемым, как минимум, потому, что со стороны морали – это неэтично. Да, мы решили развлечься, как два остолопа. Но… – сделал небольшую паузу, потому что сказать эти слова было очень тяжело.

Я должен был сказать их ещё в воскресенье, готовился, создавал романтическую обстановку…

Нет. Нет идеального момента для этих слов.

Ира не подгоняла меня, лишь, прищурившись и злясь, лежала на моих коленях.

– Но истинной причиной моего отказа от ставки стали мои чувства к тебе. Я влюбился, как пацан, – тяжело вздохнул, всматриваясь в её красивые глаза. – Я люблю тебя, Ира.

Девушка молчала, перестав вырываться. Вздохнул. Я всё испортил. Всё должно было быть по-другому.

– Да, быть может, я заметил тебя из-за нелепой ставки, но все мои чувства настоящие. Ты знаешь и саму ставку, знаешь, что для победы в несуществующем теперь споре мы должны переспать. Но я готов встречаться с тобой без секса хоть до свадьбы, чтобы доказать тебе насколько ты мне дорога. То, что я люблю тебя и хочу быть с тобой. Только с тобой.

– Или то, что ты азартный игрок, который никак не может отступиться от своего пари, – фыркнула Ира. – И мне невыносимо больно от того, что я не могу тебе доверять. От того, что я не знаю, врёшь ли ты, или говоришь правду! – она всё-таки соскочила, зло посмотрев на меня. – Ты ведь мог рассказать мне! Мог сказать, что всё началось со спора!

– Мы отменили его с Максом пару недель назад, – неумолимо продолжал я. – Я и думать забыл, что это как-то повлияет на наши отношения. Ты мне лучше расскажи, откуда у тебя эти фотографии. И как Макс познакомился с твоей лучшей подругой.

Пытался напомнить ей, что у неё самой было рыльце в пушку. Похоже, мы похожи гораздо больше, чем на первый взгляд.

Меня давно интересовало, в каком споре замешана она?!

Глава 66

Ирина

Слушала Влада и не могла поверить в его слова. Где гарантия, что человек, один раз скрывший правду, не соврёт ещё раз? И вообще, где гарантия, что он не врёт мне прямо сейчас?!

От этого было невыносимо больно. А тут Влад попросил меня рассказать о том, откуда эти фотографии, и в чём замешана я.

Поднялась, потому что меня перестали держать. Задумалась. А ведь мы оба нагло лгали. И где гарантия, что если наши отношения, начавшиеся с глупого вранья, не сгниют изнутри?!

– Тебе есть что сказать в своё оправдание? – насмешливо усмехнулся мужчина. – Потому что я тебя ни в чём не обвиняю. И прекрасно понимаю твоё желание сделать мне больно.

– И давно ты стал таким понимающим?! – едко заметила я.

Мне всё ещё было больно.

– Всегда таким был. Или старался быть, – стойко приняв очередной мой удар, ответил он на мой выпад.

Осеклась, не зная, что делать дальше. Что сказать дальше. Но знала, что должна.

Правду.

– В начале семестра, когда ты выгнал меня промокшую и не пустил на лекцию, я была очень зла. Была очень зла на тебя, что ты решил меня отчислить из университета. Ты повторял это раз за разом, угрожал мне, не зная, что учёба – всё для меня. Это единственный мой шанс вырваться, избавиться от гнёта моих родителей. Они давно подобрали мне ВУЗ получше, спланировали мою жизнь, словно я их кукла, марионетка! – слёзы вновь хлынули из моих глаз.

Не хотела разреветься вот так, по такой идиотской причине. Но… просто не могла сдерживаться! Слишком много эмоций, ненужных, болезненных, было пережито мной за последние сутки.

И, конечно же, старые раны от этого только больнее били по моей самооценке.

– Я уже говорил, что очень хочу встретиться с твоими родными и серьёзно поговорить с ними, – холодно заметил Влад, а я вздрогнула от его тона.

Он был зол, но не на меня. На них. Но разве человеку, которому просто хотелось переспать со мной, не должно было плевать на людей, с которыми он был не знаком, но которые были близки мне?!

– О моём воспитании? – тихо поинтересовалась я.

– Об их отношении к тебе. Считаю, что это не просто неправильно, а неприемлемо. Ты не их собственность, а живой человек. И тебе выбирать, как устроить твою жизнь, – его слова были тёплыми, приятными, но я не знала, говорил ли он правду, или старался сказать то, что я хотела услышать.