Ну, здравствуй, Герой! (СИ)

Хотя, не знаю, может я считать разучился, или адреналин, зашкаливающий в крови, так мощно бил по мозгам, но как-то, кажется мне, что я больше выстрелов насчитал, чем двадцать восемь… и чуть ли не в полтора раза. Особенно из последнего револьвера. Из того: то ли двенадцать, то ли четырнадцать… Жесть, короче. «Кукуха» моя реально поехала в тот момент: мне уже начало казаться, что он никогда не перестанет стрелять. Что патроны у меня, как у героев Галливудских боевиков, не кончаются в принципе… Да и вспышками какими-то синеватыми, еле заметными, сопровождались эти выстрелы. Причём, и момент вылета «пули» из ствола пистолета, и момент попадания этой «пули» в тело врага. Да и шоково-останавливающее действие у этих «пуль» было как-то больше расчётного. С другой стороны, а какое оно должно быть, когда «пуля» взрывается внутри тела? Они же изначально мной против скелетов разрабатывались, а тех простой дырочкой в кости, даже черепной, не остановишь.

С другой стороны, чего в пылу боя не привидится?

Так или иначе, а патроны кончились, и последний, четвёртый револьвер с размаху полетел в очередное лицо врага, чуть-чуть опережая летящий следом за ним кулак, который это лицо расплескал вместе с головой, словно бейсбольная бита перезревший арбуз. Патроны кончились — а битва продолжалась.

***

Глава 69

***

Когда ты вовлечён в серьёзный бой в общей свалке тебе как-то сложновато следить за хоть сколько-то общей картиной боя. Всё, что ты видишь — это ближайшие к тебе пара союзников и три-пять врагов. Сосредоточен ты на ещё меньшем числе важных для тебя объектов. Значение имеет и вовсе: только твой текущий удар.

Чтобы как-то следить за ходом боя, тем более, чтобы этим ходом как-то управлять, координируя действия бойцов, необходимо быть в этот бой не вовлечённым. Ты должен быть свободен от угрозы немедленной смерти. Не должен иметь с врагом непосредственного соприкосновения.

Ещё ты должен иметь «глаза» и «уши» в разных частях разворачивающейся битвы. Это могут быть твои собственные органы чувств, если позиция у тебя удобная для наблюдения и имеет хороший обзор. Это могут быть какие-то технические средства, вроде моего планшета, который я так и не забирал у Полковника. Это могут быть вестовые, постоянно снующие с докладами о состоянии дел и положении войск на разных участках.

Ещё очень желательно, чтобы под рукой был общий план или макет местности, на котором можно отмечать оперативную обстановку и её изменения.

Только имея всё это, ты можешь хоть как-то, хоть сколько-то надеяться иметь представление о ходе боя, ведь, после организации всех этих процессов, появляется вопрос о достоверности поступающих от «глаз» и «ушей» сведений. А так же, о полноте этих сведений.

У меня: не было всего этого.

Поэтому, я понятия не имею, что происходило далее, чем в десяти метрах от меня. Совершенно не представляю, что делали и куда подевались ещё двести солдат гарнизона. Чем они занимались, и насколько хорошо или плохо шли у них дела. Делали ли они хоть что-нибудь…

Всё, что я видел: оскаленные морды, выгравированные на личинах шлемов, мечи, топоры, копья, кинжалы, направляемые и посылаемые обладателями этих личин в меня. Разнообразные огненные/водные/воздушные хлысты, лезвия, шипы, шары, летящие в меня… и не только в меня. Вообще: летящие. В разных направлениях. Брызги каменной крошки, взрывы, пар… А так же разлетающиеся кровь, куски тел, вываливающиеся кишки и ещё много всяких неаппетитных подробностей, которые я и хотел бы не видеть, но не имел права позволить себе их не замечать: ведь, во время боя мелочей нет.

Брызги крови могут попасть в глаза, ограничив обзор. Склизкий, синеватый парящий клубок вывалившихся из чьего-то живота внутренностей может попасть под опорную ногу и лишить тебя опоры в самый неподходящий момент. Пролетающий мимо кусок оторванной плоти или часть чьего-то тела способна угодить в тебя и сбить концентрацию либо точность удара, опять же — в самый неподходящий момент.

Поэтому, нельзя отворачиваться. Нельзя не видеть. Смерти подобно не замечать.

И я замечал.

Что происходит, когда ударом кулака разбиваешь в дребезги череп живого двуногого антропоморфного существа? Сплющиваешь, вминаешь внутрь лицевой щиток, защищающий лицо этого существа, с такой силой, что этот щиток сначала касается задней стенки шлема, а после улетает в неизвестном управлении вместе с полужидкими остатками головы в нем?

Правильно: тебя окатывает кровавыми брызгами с головы и чуть не до пят. А ты уже прокручиваешься, пригибаешься, приседаешь, проворачиваешься и, на подъёме, пробиваешь растопыренными в «тигриную лапу» пальцами бок другого подобного существа, вырывая из этого бока кусок кольчуги вместе с куском плоти. И это действие тоже не добавляет тебе стерильности или чистоты.

Кровь… Уже через какие-то считанные секунды, кровь покрывала меня всего. И, если бы не доспех, не маска на лице, то я бы уже исплевался, пытаясь избавить рот от этой отвратительной жидкости.