Ну, здравствуй, Герой!

— Пункт четыре Дворянского Уложение: «Оскорбление Дворянина смывается кровью», — процитировал я и вытянул руку с развёрнутым Дворянским Патентом, который успел предусмотрительно достать из сумки, пока они бежали ко мне от дальнего конца помещения. — Я — Виконт Эппл. И я посчитал себя оскорблённым.

Мужики замерли, словно на стену наткнулись. И я их прекрасно понимаю: по моему внешнему виду никак нельзя было предположить Дворянский статус. И сказать они в этих обстоятельствах мне ничего не имели, так как я сам уже всё сказал. И в том, что было мной произнесено, нельзя было придраться ни к единому слову.

Да — именно так всё и есть. В Дворянском Уложении, четвёртый пункт есть. И само Дворянское Уложение есть. Причём, признаваемое всеми странами континента. Что-то вроде «Всеобщей декларации прав человека» на Земле. Оно тоже является «общепринятой нормой международного права», главенство которых над собственными законами страны признаётся всеми государствами континента.

И этот четвёртый пункт этого Уложения звучит действительно именно так, коротко, хлёстко, открывая достаточно большой простор для возможных правомочных действий.

И я, наглядно доказав свой Дворянский Статус, оказываюсь в своём праве. И ничего, что можно было бы мне предъявить по местным или международным законам не совершил.

Отвратительное ощущение.

Мужики, а их прибежало сразу четверо, молча поклонились мне, признавая сразу и мою правоту и моё Дворянство, после чего, старший из них, так же молча, знаками, отдал двоим команды, и они, подхватив пострадавшего за руки, быстро утянули его с собой, оставляя кровавые разводы на мраморном полу. Исчезли так же быстро, как и появились.

А девочка-администраторша осталась один на один со страшным мной. Ещё и подбадривающе улыбающимся мной. Жесть — никогда бы не хотел оказаться на её месте. Подумать только: пристрелил человека, и мне совершенно ничего за это не было просто потому, что я посчитал себя им оскорблённым. А что, если я сейчас какое-то её слово, действие или отсутствие слова либо действия сочту оскорбительным? Что, тоже пулю в живот? И сбежать нельзя — могу оскорбиться невниманием.

И эти мысли крупными буквами читались в её круглых от ужаса глазах.

Я же, тем временем, аккуратно свернул свою «важную бумажку», убрал в сумку и её, и револьвер. Перстень убирать не стал. Ещё достал кошелёк с монетами — перевести их на «банковский» счёт Гильдии в Камише я не успел. Как-то не до того было, так что до сих пор, «постаринке» таскал с собой кожаный мешочек на верёвочных завязках с монетами. Очень провинциально и старомодно, понимаю. Но уж, как получилось.

— Я бы хотел пройти проверку на «Камне Оценки», — мягко обратился к девочке-администратору я.

Девочка продолжала глазами кролика, замершего перед удавом, смотреть на меня, не реагируя на раздражитель в виде слов.

Я вздохнул и притушил улыбку. После чего два раза щелкнул пальцами у неё перед глазами, привлекая внимание. Девушка вздрогнула, дёрнулась.

— Я бы хотел пройти проверку на «Камне Оценки», — повторил я. Она снова дернулась и мелко-мелко закивала.

— Да-да, да-да, конечно-конечно, — торопливо заговорила она. — Пройдёмте, — и чуть ли не обежала вперёд, пригласив меня за собой в отдельный кабинет, в котором и был установлен тот самый Артефакт, который проверку осуществляет. Ценная штука. В отделении в единственном экземпляре существует. Естественно, что не на стойке регистрации хранится. Да и не слишком удобно было бы проходить подобную проверку на глазах у всего зала. «Статус» — дело достаточно личное. И я бы даже сказал, интимное. Хоть и существуют умельцы с прокачанной «Оценкой», но их всё равно мало. Да и видят они, чаще всего, гораздо меньше, чем «Камень» показывает. Особенно хороший «Камень» в столичном отделении Империи.

Пока девочка суетилась и готовила устройство к использованию, я ещё раз прокручивал в голове ситуацию.

Этот четвёртый пункт Дворянского Уложения, это палка о двух концах, на самом деле. Только с одной стороны — это вседозволенность: сказал, что оскорбился и убивай безнаказанно. С другой же… если стерпел реальное прилюдное оскорбление при свидетелях, то можешь и Дворянского своего статуса лишиться. А ведь оскорбить может не только кто-то слабый или безродный. Оскорбить могут и специально. Оскорбить может и «Хай». Что, собственно, и произошло.

Откуда я про этот пункт и это Уложение узнал? От Сакуры, естественно. Мы же полторы недели в пути были, о многом поболтать успели. В том числе и о том, что же мне даёт это моё новообретённое Дворянство. Какие неприятности сулит.

Мужик, этот самый Ли Тао, по моей оценке, имел левел между восьмидесятью и девяносто. Для моего двадцать шестого — это стена. Гора непреодолимая.

И подошёл ко мне он совершенно точно не случайно.

Всё это, вся ситуация была грамотной подставой.

Топорной, явно подготовленной впопыхах, без должной разведки, но грамотной и надёжной. И направленной, в первую очередь не на меня, а на Сакуру. Ведь следили за мной начиная от дома Сакуры.