Ну, здравствуй, перестройка! (СИ)

Я не теряюсь, а изображаю перед официантом иностранца. Спрашивая на английском — чего, мол, за табличка на столе поставлена. Взгляд халдея теплеет, он что-то пытается выяснить у меня на плохом английском. Сука. Проверять он меня будет! Якобы радуюсь, что есть возможность говорить на своем языке и тараторю как сумасшедший. Официант точно ничего не понял, а вот мужик за соседним столиком похоже выкупил, что я не на родном языке говорю, и даже порывается что-то вякнуть. Я быстро перешёл на немецкий, и пьяненький сосед захлопнул рот. Пусть думают, что я немец, который с официантом пытается говорить на английском. Короче, сосед пока не может определиться что я, и кто, и не находит ничего лучшего, как подсесть ко мне с этим вопросом.

Заказ я уже сделал, разумеется, без спиртного, чем разочаровал официанта.

— Совет Юнион! — доверительно шепчу гостю, подмигивая.

— Фак Шит! — шлёпает себя по ляжкам веселый дядя.

Знакомимся, дядю зовут Ян Севелин, он из британских угольных профсоюзов, лично знаком с Хуан Антонио Самаранчем. Завтра будут вместе давать старт какому-то там забегу. Ян рассказывает мне совершенно уникальную историю из области угольной отрасли Великобритании. Я даже не слышал про это раньше.

Экономический кризис, сокращение производства в черной металлургии, конкуренция со стороны более дешевого импортного угля привели к решению Маргарет Тэтчер закрыть ряд нерентабельных шахт, что повлекло бы к увольнению 20 тысяч шахтеров из почти двухсот тысяч. В марте прошлого года этот план был оглашен, после чего Национальный союз шахтеров призвал к забастовке все шахты страны. Маргарет Тэтчер подтянула полицейские силы для борьбы с забастовщиками. В начале этого года среди шахтеров начался голод. Ян обратился за помощью в международные профсоюзные организации и в шахтерские профсоюзы многих стран — в частности, и в профсоюз горняков СССР. Кузбасские шахтеры даже отработали три дня в пользу братьев по классу. Всё напрасно, в марте этого года шахтеры вынуждены были вернуться к работе без каких-либо условий. Около 20 тысяч шахтеров было уволено. Полиция произвела десять тысяч арестов, полторы сотни шахтеров были приговорены к длительным срокам тюремного заключения, были и погибшие во время уличных боев. У семьи Яна две шахты во владении, с трудом удалось их отстоять. Это он уже между делом заметил.

— Продавать их надо, прикроют добычу, — посоветовал я, помня, каким путем будет развиваться на Западе угольная отрасль.

— Это не мне решать, отец, очень упёртый у меня, — усмехнулся Ян. — Да и нет нормальной цены.

— Тут я не советчик, — признался я. — Но лучше не будет. Наш уголь, например, или китайский будет дешевле всегда.

— Я сюда приехал не один, а с тремя шахтёрами, молодыми парнями, которые потеряли работу, да журналиста ещё привез за свои деньги, — Ян кивнул на почти уснувшего представителя прессы.

— А девушки? — заинтересовался я, видя как у одной из них проснулся интерес ко мне, ведь разговаривали мы на родном языке Яна, и я вполне мог сойти за иностранца.

— А! Матрёшки! — махнул рукой Ян.

— Что? — не понял я.

— Работают в павильоне каком-то матрёшками, — пояснил дядя. — Сами напросились с нами пойти.

Принесли мой заказ, и я принялся поедать его. Оказывается, я здорово проголодался. Разговор с темы классовой борьбы незаметно перешёл на девушек, тут Ян заметил, что русские девушки — самые красивые в мире. Потом на другие увлечения, среди которых у Яна оказались компьютеры! У него дома стоят две персоналки, «Лиса 2» от «Эпл», которую он купил за четыре тысячи баксов, и «Макинтош 128» от них же, но подешевле. И Ян очень жалел, что не был в Нью-Йорке на недавней презентации новой персоналки — какой-то «Амиги», про которую я и не слышал. Я попытался донести зачем-то до него мысль, что деньги можно неплохо делать на программном обеспечении, ведь уже осенью выйдет первый «Виндовоз», это я помню точно, ведь в прошлой жизни через год я уже работал на его ворованной версии в Новочеркасске. Но Ян, так насмешливо посмотрел на меня, сказав, что лучше он и дальше будет добывать уголь, что я сдулся. В самом деле, сидит пацан, и всякую ересь вещает. Неожиданно это меня разозлило.

— Лучше добывать золото, чем уголь, например, в Швеции недалеко от города Шеллефтео, — высказался я и задумался.

Было оно уже открыто или нет? Я работал на этом объекте в нулевых, и помню цифру 88 на эмблеме управления рудником, вроде как дата начала добычи. До этого надо было ещё провести буровые работы, собрать данные и принять решение. То есть прямо в этот момент, возможно, это месторождение ещё ищут, а может и уже нашли. Я даже название компании помню как вчера:

— Terra Mining AB, — вслух сказал я.

— Знаешь, это было бы смешно, если бы не название компании, у меня там работает кузен горным инженером, и они ищут золото в том числе, — помолчав, трезво сказал Ян. — Откуда ты знаешь?

— Зачем мне вам это говорить? — удивился я.