Алиса сделала глоток, потом еще, потом залпом выпила стакан кисловатого и крепкого вина. Затем неуклюже, периодически приземляясь на колени однокурсников, отбив себе локоть об поручни верхней полки, она вышла из купе и направилась в тамбур.
– Сделайте, пожалуйста, чай с лимоном, – девушка подошла к купе проводника.
– Вы бы там поугомонились, ребят. А то мне придется на следующей станции милицию в вагон вызвать, – ответил пожилой мужчина, на вид очень добродушный, круглолицый, с седыми усами, подкрученными, как в старинных фильмах.
– Угу… – кивнула Алиса, забрала чай и вышла со стаканом в тамбур.
В тамбуре было прохладно, накурено, его сильно качало, и негде было присесть. Зато там было тихо… Тишина – вот что требовалось в данную минуту Алисе. В 21 год в ее маленькой белокурой голове роилось несметное количество мыслей. Скорее даже не мыслей, а мечтаний. О том, какие чудесные мужчины живут в других городах, какие они романтичные, смелые и порядочные. Они дарят цветы, носят на руках, достают луну с неба. Таковых не было в ее родном городе. Даже не так. Они наверняка были. Но Алисе фатально не везло. За 4 года студенческой жизни у нее не было ни одного более или менее продолжительного романа. В то время как подруги выходили замуж, встречались, строили планы.
Алиса не понимала, что с ней не так. В душе копилась обида на весь белый свет, а в голове поселились комплексы.
Отражение в зеркале демонстрировало ей молодую привлекательную девушку. Красивый овал лица, нежный бледный цвет кожи, серо-голубые искрящиеся глаза, губки бантиком и горделиво вздернутый аккуратный носик. Лицо обрамляла кипа шелковых, струящихся белокурых волос и небрежная челка, которая кокетливо ниспадала на лоб. Исключительной гордостью Алисы была шея. Длинная, тонкая, со светящейся белой кожей, у самого основания соблазнительно пульсировала вена. Фигура была женственной, волнующей и зовущей. При каждом ее вздохе томно вздымалась молодая красивая грудь. Тонкая талия подчеркивала красоту округлых бедер. Идеально стройные ноги заканчивали этот портрет.
Казалось бы, ничего не мешало стать роковой женщиной и сводить с ума мужчин. Но… Постепенно Алиса перестала замечать красоту, и, наблюдая за собой в зеркале, с завидным старанием находила в себе все новые и новые изъяны. Красивая фигура казалась полной, ноги слишком короткими, а волосы блеклыми. Рот казался огромным, а нос кривым. Раздражало все. А комплименты воспринимались как насмешка.
Алиса сторонилась своих сверстников противоположного пола. Долгими одинокими вечерами в своей маленькой съемной квартирке она бесконечно писала стихи. О нем! О том далеком и единственном, о самом лучшем, о самом близком. О том, кого в ее жизни еще не было.
Громкий грохот двери вырвал Алису из ее мрачных мыслей. От неожиданности она вздрогнула. Кипяток из стакана с чаем пролился на руку. Она сморщилась от боли. Рука выпустила опустевший наполовину стакан, и он со звоном бьющегося стекла упал на пол.
– О, красавица! – все тот же назойливый Пашка, уже изрядно набравшийся вина, без смущения подхватил Алису за талию.
– Ну что ж ты такая дикая? Не сопротивляйся, ты же знаешь, как мне нравишься. Уже давно. С первого курса! – его влажные огромные руки начали шариться по телу, прижимая к себе обескураженную девушку.
– Паша, убери руки, а то закричу!!! – Алиса с силой, несмотря на резкую боль в обожженной ладони, оттолкнула опьяневшего нахала и быстрой походкой зашла в вагон.
«Боже, ну куда же мне податься?» – подумала девушка, на секунду остановившись возле своего купе. На ее полке, свернувшись в калач, спали трое ее сокурсников. На противоположной полке двое других о чем-то оживленно спорили. Разобрать было невозможно. У них заплетался язык. Лучшая подруга мирно посапывала наверху. За окном мягкий вечерний свет сменила яркая луна, которая, казалось, ехала в этом же вагоне, прямо в оконной раме. И это была самая удачливая пассажирка, так как никто не мог занять ее место.
Недолго думая, Алиса направилась в купе проводника. Последний островок спокойствия в этом вагоне.
– Можно к Вам? – Алиса постучалась в полуоткрытую дверь.
– Да, дочка. Еще чайку? – спросил Андрей Николаевич (его имя на бейдже Алиса рассмотрела только сейчас).
– Да Вы знаете, тут такое дело… – Алиса замялась.
– Ну же, говори, не бойся! – по-отечески ответил проводник. – Деньжата закончились?
– Да нет, дело не в этом… Моя полка… В общем, на ней сейчас расположились трое здоровых ребят, к моему сожалению, мертвецки пьяных… Переместить их я не смогу… – Алиса вопрошающе посмотрела на Андрея Николаевича.
– Ясно, – с ноткой осуждения в голосе ответил мужчина. – Давай, заходи. Переночуешь у меня на верхней полке. Я надеюсь, ты не боишься высоты? – уже более теплым голосом сказал проводник.
– Немного, – смущенно улыбаясь, ответила Алиса, – но деваться некуда. Спасибо Вам.
– Я вижу, ты хорошая, скромная. Не участвуешь в этой вакханалии, – на лице у Андрея Николаевича появилось раздражение, которое, однако, быстро сменилось добродушием.