Нубук

Оставалось играть на компьютере или бродить по проспектам, благо погода была на удивление - тепло, сухо, солнечно. Но, с другой стороны, сам бог велел радоваться погожим дням, праздновать, наслаждаться жизнью, а тут, того и гляди, заявятся какие-нибудь киллеры и за должок в пять тысяч баксов прихлопнут. И ведь прихлопнут меня в первую очередь - ведь я торчу в чертовом офисе, а Володька прячется неизвестно где...

То ли от нервов, то ли от бесконечных компьютерных кровопролитий даже сниться стало, как я от кого-то отбиваюсь, убегаю, вползаю в сырые узкие щели. Но в отличие от игр у меня во снах не бывало бессмертия, и часто я просыпался оттого, что меня убивают. Я умирал во сне и, умирая, просыпался. Ощущение еще то!..

В один, как говорится, прекрасный вечер, вернувшись домой, я обнаружил там Володьку и пролетарского вида пожилого, но крепкого еще мужичка.

За десять месяцев я все-таки привык к квартире, считал ее почти что своей, и это неожиданное вторжение в нее Володьки (пусть и законного хозяина) и тем более еще кого-то, кто вел себя совсем не как гость, меня, ясно, ошарашило.

Кивнув Володьке, я шмыгнул на кухню, открыл принесенную с собой бутылку "Невского" и стал медленно пить, прислушиваясь к разговору в комнате.

- А с вещами-то как? - спросил баском мужичок и, кажется, пощелкал при этом ногтем по стенке шкафа.

- Одно вывезу, кое-что выброшу, - с готовностью ответил Володька, в голосе оправдывающаяся интонация, будто у провинившегося, но готового загладить вину школьника.

- Да не выкидывай, оставь, - снова загудел басок. - Мы тут с женой домик на даче поставили, а мебелишки нет. Так что чего не жалко, оставь, мы сами уж разберемся.

- О'кей...

Значит, все, Володька продает квартиру... Я глотнул пива, подавился, надсадно закашлялся. Блин, еще этого не хватало!.. Голоса смолкли, казалось, что и покупатель и продавец дружно прислушиваются, что там происходит на кухне... Прокашлявшись, я на всякий случай спрятал ополовиненную бутылку под стол. Потом допью.

- Ну ла-адно, - басок покупателя сделался мягким и теплым, - этаж хороший, район удобный. Опять же от метро - два шага... Значит, будем ждать вашего звонка.

- Да, в самые ближайшие дни, - заверил Володька.

- Хорошо бы, а то дочь с зятьком места себе не находят. Понятно же, как им с нами. Это вот раньше у моего бати такой домище в центре Перми стоял - пять семей жило, и встречались только утром за завтраком и вечером, после работы, когда ужинать надо было...

- Да, да...

- А у нас тут трехкомнатная теперь, и впятером - глаза друг дружке до того измозолили! Надо разъехаться, пока по-хорошему.

- М-да-а...

- Договорился, значит? - спросил я Володьку, когда мужичок ушел.

Тот посмотрел на меня почти что со злобой:

- А что делать?

Я пожал плечами.

- Вот-вот, ты только плечиками и можешь жать... Бизнес, Роман, - это дело такое: шаг не туда - и все.

- Я уже слышал подобное. - Мне вспомнился сосед Сергей Андреевич и его рассуждения о жизни; Володька, спасибо, не стал рассуждать, а посыпал конкретными указаниями:

- Ты тут давай потихоньку собирайся. Бутылки вынеси, а то вон повсюду, мужик охренел. Газеты, хлам всякий, коробки на шкафу...

- Это твое, - вставил я.

- Да выбрасывай - нечего... С Маринкой-то у тебя как, окончательно?

- Мы давно разошлись.

- Ну, может, и к лучшему. Ко мне пока переедешь.

Я снова пожал плечами.

Посидели за кухонным столом друг напротив друга; Володька крутил в руках мою пачку "Бонда", даже открыл ее, заглянул внутрь, то ли собираясь взять и закурить, то ли считая сигареты. Потом закрыл, бросил на клеенку. Поднялся.

- Ладно, ехать надо. Завтра день не из легких...

- Давай.

- Ты, значит, утром в офис? - Шеф не то что спросил, а скорее напомнил.

- Уху. - Я кивнул и пошел к двери вслед за ним.

- Много было звонков?

- Достаточно. Целый лист исписал.

Володька обувал туфли при помощи ложечки. Я ожидал, что он потребует у меня список звонивших, но он не потребовал. Вместо этого дал новое указание:

- Всем, даже если вдруг мать или Татьяна будут звонить, говори, что уехал на два дня в... - он на секунду задумался, - в Тверь. Хорошо?

- Ладно, скажу, что в Тверь.

Уже выходя, Володька улыбнулся как-то по-старому, как когда-то в школьные времена, когда удавалось выйти сухим из рискованной проделки. Улыбнулся, сказал:

- Не кисни, Ромка, прорвемся!

- Да уж, - я тоже попытался изобразить улыбку, - надеюсь.

- Надеяться мало. Действовать надо.

Я чуть было привычно не пожал плечами - вовремя удержался, кивнул вместо этого. Дескать, готов действовать.

Такие сложные процедуры, как продажа машины, квартиры, у Володьки прошли необыкновенно легко и быстро, и уже через неделю я жил в его трехкомнатке на берегу Финского залива, а шеф мой катался по городу на метро или ловил частника.

Моя работа по-прежнему заключалась в снимании телефонной трубки и фразе: "Извините, Владимира Дмитриевича сейчас нет". Иногда я уже просто не реагировал на воркование телефона, а продолжал как ни в чем не бывало палить по фашистам или бандитам. Действительно, сколько можно быть дрессированным попкой?..