Нукер Тамерлана

– Золотоискатель… – ехидно обозвал он себя и поправился: – Нет, искатель сокровищ, – и тут же прервал себя: – Стоп! А что там поделывает доблестный эскорт?

Солдаты увлеченно резались в кости и, казалось, не замечали ничего вокруг. Но нет: время от времени кто-нибудь вскидывал лицо и оглядывался. Они поснимали шлемы, открыв бритые головы с косицами. Солдат, собравшийся метнуть кости, поднял плоское лицо, встретился взглядом с Дмитрием и застыл, не решаясь продолжить игру.

– Продолжайте, – милостиво разрешил он. – Но будьте внимательны, – и отвернулся.

Он еще раз посмотрел на дно заводи. Что подумают играющие в кости вояки, увидев, что эмир Димир выгребает гальку из ручья? Решат, что он рехнулся и впал в детство? И фиг с ними. Будут любопытствовать, получат по рожам.

“Интересно, какой там слой гальки? – подумал он. – Метр? Больше? Меньше?”

Ладно, решил Дмитрий, сниму первый слой, посмотрю. Если ничего не найду, то не буду париться. И принялся за дело: наклонился к противоположному бережку, захватил горстку, перебрал, но ничего не нашел и ссыпал на берег. На пятой горсти ему снова улыбнулась удача – еще один кристалл, чуть побольше, но побледнев. Дмитрий спрятал находку и продолжил поиски.

Когда в поясном платке лежало уже восемь прозрачных камней – два синих, один серый с синим отливом, три зеленовато-желтых и один просто желтый, – он заметил, что переговоры солдат за игрой вдруг утихли. Стряхнув с ладони на траву очередную порцию мокрого галечника, он медленно повернулся. Солдаты прекратили играть, с неприкрытым удивлением следя за его манипуляциями. Дмитрий прищурил глаза и послал им взгляд, полный высокомерной ярости.

– Что уставились на меня, собаки? – поинтересовался он негромко, ощерив зубы. – Делать больше нечего?

Зачерпнув гальки из горки, выросшей на берегу, Дмитрий с силой швырнул камешками в солдат – прямо в плоские, скуластые физиономии.

– Шлюхины дети, – взревел он, пугая птиц в кронах ближних деревьев, – смеяться надо мной вздумали? Думаете, я рехнулся? А плети отведать не хотите?

Ближайшему солдату Дмитрий засветил камнем прямо в лоб. Тот охнул и схватился за ушибленное место. Воины перепугались его гневной вспышки, бухнулись втроем на колени и принялись бормотать извинения. А он все бушевал, осыпая их бранью:

– Сыновья ослицы! Вам надлежит хранить мой покой, а не тревожить мое уединение своими ничтожными взглядами. Я вам дозволил играть в кости, так вам этого мало? Того и гляди вздумаете меня в спину пихать! Сказать десятнику, чтобы вбил вам ума палками? Пошли прочь!

Пригнув бритые головы к земле и подхватив шлемы, солдаты поспешно отползали на карачках.

– Довольно, – сказал Дмитрий, когда воины убрались метров на десять дальше, чем сидели раньше. – Там и сидите. И не смейте меня тревожить.

Он повернулся лицом к ручью и немного посидел над водой, не двигаясь, а затем, чуть повернув голову, бросил косой взгляд через плечо: что они там поделывают? Солдаты опять дулись в кости, нарочито усевшись к нему спинами. Дмитрий усмехнулся: наверняка решили, что чокнулся. Все-таки в средневековом почитании начальства есть своя прелесть: гнев вельможи не подлежит обсуждению, даже если он беспричинное самодурство, ибо власть дается от Бога. Белая кость всегда права…

– Ну что? Продолжим изыскания? – вслух спросил он себя.

Но азарт пропал. Дмитрий посмотрел на заводь, которая стала на несколько сантиметров глубже. Ладно, решил он, еще десяток горстей гальки – и хватит. До центра Земли добираться не стоит. И неясно ведь, что нашел – действительно драгоценные камни, вымытые ручьем из породы, или простые минералы, не имеющие никакой ценности. Горный хрусталь, например, тоже прозрачен и не всегда бесцветен. Шестая горсть была с добычей.

– Оп-па… – произнес Дмитрий, чувствуя, что расплывается в довольной ухмылке. – Ну, если ты не драгоценность, то я – папа римский.

Очередной камень был ярко-василькового цвета. Крупный: в длину сантиметра четыре, толщиной с палец.

Когда Дмитрий добрался до глинистого дна, в его поясном платке лежали целых четырнадцать самоцветов. К васильковому, самому крупному из найденных, прибавился еще один синий, два фиолетовых и два прозрачных бледно-желтых.

– Клондайк… – усмехнулся он, следя, как течение ручья уносит взбаламученную им глинистую муть. – Ну, хватит…

На самом деле его так и подмывало продолжить поиски, но он сдержался. И впрямь хватит. Увлекся, как мальчишка. Что ему весь день бродить по ручью, отыскивая цветные прозрачные камешки? Поиграл – и будет.

– Все! – сказал он и решительным движением предплечья, как ножом бульдозера, смахнул груду обсохшей на солнце гальки в заводь. – Лежи, как лежала…

Дмитрий не только побросал в воду весь галечник, до последнего камешка, но и выровнял его на дне.

– Вот так, – удовлетворенно отметил он. – Как и было.

“Пора возвращаться”, – решил он и подхватил с травы одежду и оружие.