Нукер Тамерлана

– Интересно, какой у меня уровень игры? – Мне действительно было интересно, потому что шахматами я занимался исключительно с Велимиром, ни с кем больше не играл и в шахматный клуб не бегал.

– Уже довольно серьезный, – сказал он, подумав. – А годика через три будет совсем серьезный, и будешь ты уже не просто человек, а игрок в бисер. Правда, хочу тебя огорчить: на шахматную корону тебе рассчитывать по-прежнему не стоит. Знаешь ли, во времена Моцарта было много композиторов, которые писали очень даже неплохую музыку, но Моцарт – они есть Моцарт. Это относится и ко мне, между прочим.

– Но ты же гроссмейстер?

– Гроссмейстер, – он усмехнулся. – Ты тоже можешь стать гроссмейстером в перспективе. Гроссмейстер – всего лишь сильный игрок с богатым опытом и багажом теории. Одни начинают раньше, другие позже. Ты думаешь, их мало, гроссмейстеров. Пруд пруди. – Он взял с полки тоненъкую брошюрку и кинул мне на колени. – Вот посмотри. Девяностый год, когда мы с тобой впервые занялись игрой. Полный список тех, кто получил звание международного гроссмейстера. Пятьсот с лишним человек.

Я раскрыл брошюрку – ротапринтное издание, выпущенное мизерным тиражом. Фамилия, имя, отчество, год рождения…

– Может, мне начать играть на соревнованиях? Получить разряд и все такое…

– Может быть, – задумчиво сказал он.

– Но ты не советуешь?

– Твоя спортивная карьера, вообще-то, не входила в мои планы.

– Ну и слава Богу. В мои – тем более.

– Ты удивительный человек, – сказал Велимир и добавил без иронии: – В двадцать три года быть столь трезвомыслящим аутсайдером… Ты есть rаrа bestia[12].

– Я от рождения аутсайдер. Даже отчество пришлось самому выбирать. Многие ли могут этим похвастать?

Больше мы к этой теме не возвращались. Карьера шахматиста меня и вправду не привлекала – для этого надо иметь хоть толику честолюбия и спортивного азарта, а для меня шахматы были замкнутым мирком, где я отдыхал и расслаблялся. За год до смерти Велимира я впервые одержал над ним победу. Помню чувство растерянности, которое охватило меня, а старик лучился довольством. “Ну-с, прими мои поздравления, – сказал он. – Я же говорил тебе – три года”.

Для старика на восьмом десятке Велимир болел удивительно мало. И умер легко, во сне.

Я уже два года как стал счастливым обладателем диплома инженера-радиотехника, а попутно освоил и компьютер: железо, софт, даже заморачивался с программированием. В тот момент фирма, в которой я работал, благополучно лопнула, и я оказался временно не у дел. Я решил с утра заглянуть к Велимиру на чай, тем более что так или иначе собирался забежать к нему, заменить конфликтующее железо на компьютере. На восьмидесятилетие я сделал старику такой подарок – зарплата и халтуры позволяли: собрал навороченный “пентюх” с модемом и, договорившись со знакомыми ребятами из компании-провайдера, устроил Велимиру халявный выход в сеть. Я позвонил, но никто не открыл. Ключ от его квартиры у меня был уже давно: он сам отдал мне дубликат, чтобы я мог без помех пользоваться его библиотекой. Я вошел в квартиру и нашел его. Был уже десятый час утра, а он всегда поднимался в шесть. Я увидел его неподвижно лежащим на кровати с безмятежно спокойным лицом и сразу понял, что Велимира больше нет.

Вторым был Игорь Столовенков. Мастер исторического фехтования и философ по призванию – гремучая смесь. Познакомились мы благодаря Велимиру: Игорь тоже был их тех, кого когда-то пестовал гроссмейстер Салтыков.

Как-то, примерно через месяц после разговора о моей шахматной карьере, у Велимира оказался гость – плотный крепыш, ростом под метр девяносто, с прозрачными серыми глазами на полнощеком лице. На вид ему было тридцать с небольшим. Они пили чай с вареньем и печеньем “Мария” и, судя по всему, болтали о каких-то пустяках. Увидев, что хозяин не один, я извинился и вознамерился было ретироваться, но старик не отпустил. Мне показалось, что гость вскоре должен откланяться, и тогда мы с Велимиром приступим к очередному уроку. Я ошибался.

Велимир налил мне чаю. Игорь спокойно и открыто рассматривал меня. Вдруг он засунул пальцы в нагрудный карман серой рубашки-сафари и вытащил что-то.

– Дима, – сказал он. – Окажите мне любезность…

Я увидел, что он протягивает медную монету – пятак старого образца. Я укоризненно взглянул на Велимира, но тот не смутился, и в его ответном взгляде я прочел: “Сделай то, о чем тебя просят”.

Получив назад две половинки монеты, Игорь положил их на ладонь и принялся задумчиво рассматривать.

– Хорошо… – наконец произнес он и улыбнулся. – Я оставлю их себе как сувенир.

Я понял, что это не конец, а лишь начало разговора, и ломал голову, куда на этот раз меня потянут. Велимир поглядывал добродушно, словно читал по лицу все мои сомнения.

– Зря я сомневался, – сказал Игорь, подливая себе чаю.

– Сомневался бы, так не пришел, – весело парировал Велимир. – Даже из уважения к моим сединам.

– Вы, как всегда, правы, мастер, – с улыбкой согласился Игорь.

– А можно узнать, что все это значит? – поинтересовался я.

Ответил мне Игорь: