Нукер Тамерлана

– Не надо, – отказался Дмитрий. – Я не продам ее, – добавил он, усаживаясь за доску напротив торговца. – Мне она нужна.

– Нужна? – изумился Джафар.

– Слушай, Джафар, – сказал Дмитрий, не обращая внимания на изумление торговца. – Сегодня пир вечером…

– Ага, – согласился торговец, потирая руки. – Начнется.

– Девчонку в кибитке спрячь.

– А что, дождь собирается? – Джафар прищурился на небо. – Да нет вроде…

– Спрячь.

– А… – на толстом лице Джафара появилось понимание. – Ты хотел ее в палатку взять, а я ей глаз подбил. Ну так для этого дела глаза не очень-то нужны, – торговец захихикал.

– Если ее кто тронет, – продолжал Дмитрий, пропустив мимо ушей смешки маркитанта, – я того убью.

Он произнес это спокойно, даже безразлично. Джафар подавился смехом.

– Убьешь за такую рабыню? – спросил он, словно не веря своим ушам. – За эту…

– Убью, – спокойно подтвердил Дмитрий. Джафар поднял с доски деревянного слона и растерянно покрутил его.

– Чудно… – произнес торговец с непонятной интонацией в голосе. – Клянусь Аллахом… – Он бросил на Дмитрия быстрый взгляд. – Я ей сегодня оплеуху закатил, синяк поставил…

– Она виновата… – отозвался Дмитрий. Джафар усмехнулся и подергал себя за бороду.

– Ну, чудно… – повторил он и спросил: – Она тебе дочь родная, что ли? Третий день лишь минул, как ты ее купил. Говорить не может, только глазищами зыркает своими дикими. Была б красавицей… – Торговец развел руками: ничего, мол, не понимаю.

Дмитрий промолчал. Джафар всплеснул рукавами халата, не унимаясь.

– Может, она дочь правителя, а? Или… – единственный зрячий глаз торговца заговорщически блеснул.

– Нет, – спокойно ответил Дмитрий. – Простая девка. Я знаю.

Джафар поковырял мизинцем в ухе и снова усмехнулся.

– Чудно…

Они стали играть. На этот раз Дмитрию было легко проигрывать: все мысли занимала девочка. Он чувствовал на себе ее взгляд. Она вновь смочила тряпку водой и приложила к глазу.

Он думал, что для начала она должна смириться с неволей, а затем понять, что это совсем не неволя. Что он не собирается делать из нее рабыню.

“А что же я тогда из нее сделаю? – усмехнулся он, зевая слона. – Пожалуй, я все-таки сглупил. И крупно. На самом-то деле она, в моих обстоятельствах, – пятое колесо в телеге. Но раз уж сделал это, то менять ничего не буду”.

* * *

Пир начался задолго до наступления темноты и грозил затянуться на всю ночь.

Спиртного Дмитрий никогда не любил. Точнее, терпеть не мог потреблять его в неумеренных количествах. Дома у него был бар, но бутылка текилы, купленная по случаю для пробы незнакомого экзотического пойла, пылилась на полке бара третий год. Уровень жидкости в ней постепенно уменьшался, но за год бутылка так и не опустела. Впрочем, то было раньше…

Он мог выпить много и не охмелеть – габариты позволяли; он и пил много, даже слишком, когда выпадал такой случай, – пил затем, чтобы провалиться в черное беспамятство. Редкие ночи, когда не приходил повторяющийся сон.

Но сегодня ни вино, ни арак на него не действовали. Он мыслил с холодной четкостью автомата, не обращая внимания на шум и гам, творящийся вокруг, и только удивлялся ясности, с которой работал мозг. Есть время разбрасывать камни, а есть – собирать. Вот и настало время собрать себя в одну кучу и суммировать наконец-то, что и как получается.

Интуиция не подвела. Встреча с Тамерланом, которой он так ждал, состоялась. А ее результаты – сплошной туман, кроме одного-единственного момента. Тимур пожелал узнать у него самолично, кто он и откуда, – и это по-настоящему важно.

Что это? Простое любопытство – или же Тамерлан не выпускает его из поля зрения? Та же интуиция намекает, что любопытством дело не ограничивается. Но вдруг он выдает желаемое за действительное?

* * *

– Не бойся, – сказал Тимур, глядя в согнутую жирную спину, обтянутую засаленным халатом. – Ответь, откуда знаешь о десятнике и о том, к кому он был приставлен?

Кривой Джафар уже слегка оправился от ужаса, когда он заметил, что в зеленых глазах эмира зажегся холодный огонь ярости. Он чуть не обмочился со страху, заранее оплакивая свою участь А ведь задумывая предложить свои услуги эмиру, не гнева ждал, но награды.

Толстый торговец пришел к шатру эмира и заявил, будто принес важные сведения. Тимур постоянно высылал вперед разведчиков, чтобы добывали сведения о противнике. Те уходили и под видом бродяг, и под видом торговцев, бегущих от следующего по пятам Тамерланова войска. Джафара приняли за шпиона, который вернулся с важным донесением.

Слушая коленопреклоненного, пыхтящего от страха толстяка, Тимур сначала вообще не понял, о чем сбивчиво толкует кривой маркитант. А тот предлагал свои услуги в качестве осведомителя – вместо некоего погибшего десятника, приставленного к иноземцу, который сам стал ун-баши; он-де, Кривой Джафар, сумел завязать с чужестранцем дружбу, да такую, что иноземец отдал ему на попечение свою рабыню-девку, из-за которой зарезал двоих – одного в крепости, другого на глазах у самого эмира два дня назад…