Нукер Тамерлана

Он понял все: странный человек показал ему тупую сторону меча — богатырская сила и мастерство бойца слиты в один гигантский сосуд. Тимур был стар, но зорок и приметлив. Беловолосый великан лишь ударил легонько воинов по шлемам, а те повалились замертво. Рубани он сплеча — и развалил бы каждого на две половинки, словно спелые арбузы. Даже латы бы не спасли.

— Ну и как он тебе, Идигу[14]? — спросил Тимур. Идигу Барлас почесал шрам на щеке.

— А ты сам не видишь, — проворчал он. — Дай ему кольчугу и меч по руке, он один будет стоить десяти искусных воинов. А то и пятнадцати… — Идигу Барлас причмокнул. — Только где ж такому коня под стать найти? Он же лошади хребет переломит…

Тимур усмехнулся.

— А зачем ему конь? — спросил он. — У него ноги гляди, какие длинные.

— Ах-ха-ха… — расхохотался Идигу Барлас, раскачиваясь всем телом. — Ноги длинные…

Тимур со снисходительной улыбкой взглянул на старого полководца. Радуется ну чисто дитя малое. Отменный воин, умный воевода, вернейший человек, но никогда не думает ни о том, что и почему произошло раньше, ни о том, что и как будет дальше. Потому-то и служит Тимуру, хотя они и равны; а потомки Идигу будут служить его, Тимура, потомкам.

Коленопреклоненный гигант смотрел на Тимура ясными зелеными глазами. Юродивый… Не юродивый он вовсе. Тогда кто?

— Пусть подойдет поближе, — велел Тимур. Шейх Hyp ад-Дин[15] поднялся с места, подошел к гиганту и знаками показал, что ему предлагают подойти ближе. Гигант поднялся, пошел вперед, остановился, где приказали, и вновь преклонил колено. С близкого расстояния Тимур заметил пятна белой кожи у гиганта под мышками. Кожа-то у него, оказывается, как белая овечья шерсть, а не красная — просто солнце сожгло.

— Кто ты? — спросил Тимур. — Откуда пришел ко мне?

— Эмир Темир нукер! — хрипло рявкнул гигант. Тимур с досадой закусил рыжий ус. Видать, только эти три слова он и знает.

— Хочешь быть моим воином? — спросил он снова, заранее зная, какой ответ получит.

— Эмир Темир нукер!

Громко вздохнул маленький Улугбек, сидящий рядом с братом, Халиль-Султаном. Тот постарше — четырнадцать лет минуло, а все равно смотрит на беловолосого чужака с раскрытым ртом. Тимур подозвал Улугбека — мальчик поспешно вскочил и подбежал.

— Видишь, — сказал Тимур внуку. — Он не хочет быть твоим дэвом. Он хочет быть моим нукером.

Улугбек кивнул.

— Да, дедушка.

И насупился. Тимур легонько потрепал его по щеке. А потом протянул правую, увечную руку к беловолосому гиганту и произнес всего лишь одно слово:

— Нукер.

Беловолосый “дэв” широко и довольно улыбнулся. И поклонился, прижав широкую ладонь к сердцу.

* * *

Тимур держал при себе и астрологов, и толкователей снов, и шейхов, и прочих мудрецов. Пусть толкуют — за то он их и осыпает милостями. Но только одному толкователю Тимур доверял целиком и полностью — самому себе. И одному гаданию — по Корану. Мудрецы и шейхи что угодно истолкуют как благое предзнаменование. Рады стараться. Но кто сможет дать истинное толкование событию, в котором только слепец не разглядит знака свыше? Тимур кивнул внуку:

— Прочти, Улугбек…

Пытливые черные глаза мальчонки пробежали по строчкам.

— Сура тридцать шестая: Ис. Стих четвертый, — нараспев прочел он. — “Это — Откровение Сильного, Милосердного…”

Взгляд Улугбека блестел, с полураскрытых губ был готов сорваться вопрос, и Тимур знал какой. Но старый эмир лишь ласково погладил внука по голове.

— А теперь беги к бабушке. Она ждет.

Сообразив, что дедушка все понял, Улугбек чуть надул губы, но перечить не стал, боясь рассердить.

— Хорошо, дедушка, — покладисто сказал он и легко поднялся.

— И вот что я тебе скажу, — Тимур с легкой завистью любовался порывистыми движениями внука. Эх, годы… — Ты смел не по годам. Из тебя вырастет настоящий богатырь.

Улугбек замер:

— Ты вправду так думаешь, дедушка?

Тимур изобразил на обветренном лице удивление:

— Я думаю? Я знаю. Разве не ты вел себя вчера, как подобает настоящему храбрецу? Я горжусь тобой.

Улугбек глубоко вздохнул, преисполняясь счастья от похвалы.

— А теперь беги, — ласково, но строго велел Тимур. — У дедушки еще есть важные дела.

Мальчик сорвался с места. Упорхнул, как птицы, которых внук и собирался ловить вчера поутру. Если бы…

Тимур пошевелился, пристраивая на подлокотной подушке искалеченную руку. “Это — Откровение Сильного, Милосердного…” Вот оно, подтверждение: неспроста появился в Чинаровом Саду непонятный человек-дэв. Воин-гигант. Откуда он пришел? Как? И в чем оно, Откровение? Благо или зло несет оно в себе?

Если благо… Не тронул ведь внука — волоска с брови не сронил… И стражников валить-то валил, но не убил же… И почему был безумен? И почему, узнав Тимура, рухнул без чувств? И как он мог узнать Тимура? И отчего ушло его безумие?

А если зло, то в чем оно, зло?

Неслышно вошел раб. Неслышно снял нагар с фитилей. Неслышно ушел.

Тимур ударил твердым пальцем по маленькому гонгу. Тот застонал высоко и протяжно. Раб тут же явился, словно вырос из ковра на полу.

— Принеси доску, — приказал Тимур. — И позови Аль-Шатранджи.

Раб исчез.