Нуль

К счастью, инсульт был не обширный. Но к еще большему счастью, круг знакомых Сергея оказался достаточно широк и влиятелен, и он попал в такое место, куда не всякий смертный может даже заглянуть. Это место именуется Центральной клинической больницей, которая раньше, при коммунистах, называлась больницей всесильного и могущественного Четвертого главного управления.

Если «четвертое», то где первые три? А если управление, то – чего? В социалистические времена простой человек даже не задумывался над такими вопросами. Ему было ясно: больница «Четвертой управы» – «кремлёвка», пациентами ее могут быть только высшие бонзы, и уж там-то вылечат от чего угодно: хочешь, от запоя, хочешь, от цирроза, хочешь, от старости, а если очень нужно – то и от смерти.

Сейчас «Четвертой управы» уже не существует, а заоблачная больница осталась. Разумеется, она помещается не за облаками, а за заборами – на Рублевском шоссе. Попасть в нее, как и раньше, не легче, чем протолкнуть верблюда сквозь игольное ушко.

Вот, употребил штамп, такой затертый, что дальше некуда. От того, что он библейского происхождения, его затертостъ не уменьшается. Между тем это не просто штамп, а древнейшая лингвистическая ошибка, и лишь святость пословицы, ее привычность, узаконенная многими веками невдумчивого употребления, спасают афоризм от корректировки.

Я не сам это придумал. Источник – все тот же: Сергеевы кассеты.

||||||||||

«“Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие”, – кому из христиан неизвестно это выражение из Евангелия от Матфея, повторенное слово в слово в Евангелиях от Марка и от Луки? “Поистине, те, которые считали ложью Наши знамения и превозносились над ними, не откроются им врата неба, и не войдут они в рай, пока не войдет верблюд в игольное ухо”, – кому из мусульман не знакомы эти слова из седьмой суры Корана?

Наверное, каждый человек христианской и мусульманской ойкумен на нашей планете хоть раз в жизни да употребил эту пословицу, даже если это неверующий христианин, никогда не читавший Библии, или плохой мусульманин, никогда не открывавший Корана.

Между тем изначально никакого верблюда не было. Существовало греческое слово “камилос” – “корабельный канат “, оно очень походило на греческое же слово "камелос”. порожденное древнееврейским “гамаль” и обозначавшее “верблюд". Те, кто курят “Кэмел”. наверное, и не знают, что употребляют греческо-еврейское словечко.

Когда-то, в невообразимой давности веков, произошла путаница. Если учесть, что в еврейском и арабском языках гласные не пишутся – они обозначаются значками под или над буквами, а зачастую не обозначаются вовсе, то ошибка человека, который подставил вместо одного слова другое, отличающееся от первого лишь огласовкой, понятна и простительна. Возможно, “канат” сменился на “верблюда” еще до евангелистов, при переводе каких-то текстов с древнееврейского на греческий, возможно, сами евангелисты употребили древнюю поговорку на свой лад, придав ей более величественный и, как им казалось, более поэтический смысл, – сейчас это понять трудно, да и надо ли?

Меня интересует другое: некритичность человеческого мышления в отношении традиции. Была в древности внятная и наглядная поговорка: “Сделать то-то и то-то – труднее, чем попасть канатом в игольное ушко”. Ясно и ребенку, и старику. Потом канат превратился в верблюда. Стало совершенно бестолково: зачем это верблюду лезть в ушко? – но зато возвышенно и мудро, и эту мудрость освятила традиция. И миллионы людей на протяжении веков учено подпирают лбы пальцами и глубокомысленно произносят: о да, как говорили древние, это все равно что верблюду пройти сквозь игольное ушко! А древние ничего такого не говорили.

Мудрость, вообще говоря, часто строится на бессмыслице.

Могу добавить в скобках, что в канате, на котором строилась древняя пословица, верблюд все-таки незримо присутствует. Возможно, изначально имелся в виду не совсем уж канат, а толстое вервие из верблюжьей шерсти. Есть ведь еще и арабское слово “камл” – ворс, и производное от него – “камлах”, ворсистая ткань, давшее английскому языку слово “камлит”, а русскому и французскому – “камлот”, что означает плотную шерстяную ткань. И плюс ко всему существует “камилавка” – церковный головной убор, – вот в нем уж точно “сидит” верблюд: правильнее было бы писать “камелавка”, ибо слово прямо заимствовано из греческого, где оно читалось “камелаука”, с долгим “е”, и имело значение “из верблюжьего волоса, для предохранения от солнечного зноя”. Может быть, именно в камилавке все и соединилось: верблюд, волос, ткань, ворс… Но это уже так, к слову…

И вышесказанное вовсе не означает, что все курящие “Кэмел” должны носить камилавки, а любители камелий – цветка, тоже имеющего отношение к верблюдам, ибо он назван по фамилии иезуитского миссионера Камеллуса, иначе “Верблюдуса”, завезшего это растение в Европу с Дальнего Востока в начале восемнадцатого века, – почитать Гамаля Абделя Насера.