Нулевая гипотеза

— Молодец. — Генерал взял ее и вставил в компьютер. — Теперь о главном. Из-за чего, собственно, разгорелся весь этот сыр-бор. Вы, наверное, удивлены, чего это генерал пытает вас о делах давно минувших дней? Дело в том, что, как недавно стало известно из агентурных источников, в прошлом году в чилийских Кордильерах, — генерал выразительно посмотрел на меня, сделав паузу, — в полном составе погибла американская научная экспедиция. Чем они там занимались, нам пока неизвестно. Зато известно другое, — генерал выдержал эффектную паузу, — абсолютно идентичный случай был зафиксирован у нас на Алтае в 1959 году. Именно поэтому я попросил вас собрать мне всю имеющуюся на сегодняшний день информацию по той давней трагедии. А теперь, товарищи офицеры, внимание на экран. — Генерал развернулся к прозрачному стеклянному экрану, висевшему у него за спиной. — Это фотографии, которые удалось получить с места гибели американской экспедиции. — Генерал взял лазерную указку, и тут же на экране появились цветные снимки. —  Как вы видите, расположение тел на месте трагедии в Чили и на Алтае практически идентично. Кроме того, и в первом, и втором случаях трупы полураздеты. Причем одежда на всех без исключения телах сильно повреждена. Складывается полное впечатление, что пострадавшие в панике сами срывали с себя одежду. Но при этом какого-либо постороннего воздействия на людей зафиксировано не было. То есть я хочу сказать, что причин для паники у них вроде бы как и не было.

— Товарищ генерал, — не совсем тактично перебила я начальника, — вы сказали, что причин для паники не было. Я не могу говорить за америкосов, но в случае на Алтае, как я уже докладывала, в ночном небе местные жители наблюдали светящиеся шары и сильнейшую вспышку на вершине горы. Разве такие необычные природные явления не могут послужить причиной для паники?

— Ростова, — сразу нахмурился генерал, — вы слышали когда-нибудь о таком понятии, как «Бритва Оккама»?

Я, конечно слышала, но из вежливости отрицательно покачала головой, давая возможность генералу в очередной раз блеснуть эрудицией.

— Поясняю, — с удовлетворением начал Тарасов. — Это принцип, который гласит: если есть два способа объяснить одно явление, следует выбрать тот, что проще. В философии под этим термином понимается инструмент, помогающий эффективно. Еще Стивен Хокинг в «Краткой истории времени» в 1988 году написал, что, может, и существует во вселенной что-то сверхъестественное, но лучше исключить из теории все домыслы, которые мы не можем наблюдать.

— Но, товарищ генерал, местные жители как раз и наблюдали светящиеся шары и сильнейшую вспышку на вершине горы.

— Возможно. Но еще раз повторяю — нужно отбрасывать маловероятные, неправдоподобные объяснения. То есть, иными словами, если мы хорошо слышим топот копыт, то это скорее лошадь, чем зебра. Я понятно говорю? А вам, как врачу по образованию, должно быть известно, что современная медицина, официальная разумеется, вовсю пользуется этим, например, при определении болезни.

— Я поняла. Во время диагностики медики рассматривают все симптомы болезни, которые есть у пациента, а затем постепенно, на основе анализов, исключают не подтвердившиеся и маловероятные диагнозы. Так, при эпидемии банального гриппа пациента, проявляющего симптомы этой вирусной инфекции, скорее всего, будут лечить именно от него, а не от чего-то более редкого и экзотического. Другими словами, лечить его будут сначала от гриппа и в последнюю очередь от пляски святого Витта. Согласна. Но все же я считаю, что принцип упрощения при недостатке информации крайне опасен, — не сдавалась я. — Ведь еще Эйнштейн говаривал: «Все следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того».

— Рассматривая простое и сложное объяснения с точки зрения этого принципа, вы можете легко увидеть, что если простое объяснение является полным и исчерпывающим, то для введения в рассуждение дополнительных фактов просто нет достаточных оснований. Как в нашем случае, — парировал генерал.

— Но посмотрим с другой стороны, если такие основания есть — значит, простое объяснение уже не является полным и исчерпывающим, то есть условия для применения вашей «Бритвы Оккама» уже не выполняются.

— Тогда, Ростова, — уже не на шутку рассердился генерал, — раз вы снова уперлись и вас, так сказать, на кривой козе не объедешь, потрудитесь собрать больше фактов. Реальных весомых фактов, а не этих ваших домыслов и фантазий. Пока я ваш начальник, я буду придерживаться своей гипотезы. Нулевой гипотезы; и принимать по умолчанию, что не существует связи между двумя наблюдаемыми нами событиями, во всяком случае, пока вы не сможете мне доказать обратное.

Иными словами — If it looks like a duck, swims like a duck and quacks like a duck, then it probably is a duck[1]. Проще, Ростова, проще нужно быть. А то вас опять поволокло незнамо куда. Я молчу, не прерываю, а вы и рады стараться…