Нулевая жертва

Время уже подходило к четырем утра, но следователь не намеревался сдаваться. Ему нужно было досмотреть все кассеты. Только потом он мог лечь отдохнуть, и то ненадолго.

Третью кассету он начал смотреть внимательно, то и дело останавливая запись. Она показывала вечер и была темной. Впрочем, записи дневного времени тоже были темнее, чем обычно, Алексею пришлось поднять яркость и снизить контраст, чтобы что-то разглядеть на экране телевизора. В тот день был сильный ветер. Деревья склонялись к земле так, словно поклонялись ей. Он записал, что Лера вышла ровно в 20:00 из больницы и спокойно дошла до остановки. Лада же вышла в 22:05. Далее то, что она рассказала в палате, совпадало с тем, что показала видеозапись. Юмин снизил скорость воспроизведения, чтобы не пропустить ничего подозрительного.

В темноте, которая обволакивала его своими цепкими пальцами, следователь ставил видео на паузу, думал, вновь перематывал и смотрел. Но увы, ничего его острый глаз не увидел. Тогда Алексей попытался понять, что чувствовал бы Он при виде уходящей во тьме девушки. Какие эмоции бы Он испытывал?

Было совершенно бессмысленно выискивать зацепку на дурацкой пленочной кассете. Еще более бессмысленно – рассчитывать, что преступник намеренно оставит следы, которые может зафиксировать запись. Но Юмин все равно продолжал всматриваться в каждый кадр, беспрестанно нажимая на паузу. Ему мерещилось, что он что-то проворонил. Гранитный камушек, тонкий листочек или шероховатую веточку. Хоть что-то, что существенно помогло бы сдержать беспокойство в его голове, которое нарастающим комом саднило глухой болью в висках.

И это ему не казалось. Это было на самом деле.

Юмин знал, что Он всегда на два шага впереди. И это сильно играло на нервах.

Майор сделал глубокий вдох, чтобы попытаться понять: почему Он это делает? Как Он контролирует свою злость?

Юмин пробовал отыскать в себе что-то, что преждевременно передаст информацию в задний гипоталамус. И как только нейромедиаторы мозга запустят необратимый цикл работы, его уже будет невозможно сдержать. Совершится трансляция химического сигнала к надпочечникам, которые, в свою очередь, выработают адреналин и норадреналин. Именно эти гормоны и есть страх и агрессия. Практически инь и ян. Но у него ничего не получалось. Лишь слабое ощущение беспросветности связывало его по рукам и ногам.

– Черт! – выругался Юмин, откинув старенький пульт в сторону. Крышка отвалилась, батарейки выпали. – Почему я вечно позади тебя, а?!

И даже несмотря на то, что Юмин пытался вызвать агрессию наигранными чувствами, его познания в криминальной психологии были куда скуднее, чем у его соперника. Он знал это. И это раздражало его сильнее.

Алексей откинулся на спинку дивана, закрыв глаза руками. Запись продолжала крутиться, но Юмин уже не реагировал на нее. Почему-то он был уверен, что найдет на записях что-то. Но его надежда разбилась на мелкие хрустальные осколки, которые резали душу изнутри. Нужно было что-то делать. Но что именно, он не понимал.

Собрав пульт обратно, Юмин хотел было выключить телевизор, как… заметил на экране одну деталь…

Он перемотал кассету на десять секунд назад. Вновь воспроизвел, уже в нормальной скорости. Посмотрел. Опять перемотал назад и посмотрел. На записи не хватало нескольких кадров, как будто прервалась связь, и картинка на секунду стала статичной.

Юмин отсмотрел целую минуту, потом еще раз перемотал обратно. Поставил скорость 0,75. Еще раз пересмотрел. Потом отмотал и выставил скорость 0,5. Когда следователь находил нужный момент, он медленно перематывал запись на несколько секунд назад.

Вновь просматривал и вновь перематывал.

Еще чуть-чуть, и Юмин бы влез в экран телевизора, разбил бы его лбом. Одна беспокойная мысль не покидала его: почему на всех записях картинка плавная, а именно на том моменте, где Лада идет мимо фонаря, с ней что-то не так? Кадр рваный, как будто в камере действительно пленка и что-то ее зажевало. Юмин вновь и вновь пересматривал этот момент. Кто-то явно изменил эту запись. Он был определенно уверен в этом. Но для чего? Кому это было нужно? Юмин не знал.

Майор так и заснул на диване, окутанный беспокойными мыслями о том, что запись с камеры видеонаблюдения была изменена. Либо было физическое вмешательство, которое позволило стереть фрагмент, либо цифровое – удаленный взлом камеры.

…Алексею снился кошмар. Он преследовал Спасителя, блуждая по темному сознанию в своей голове. Он выдавал факты, ведя диалог с самим собой, отстреливался от мертвецов, которые наступали на него с разных сторон. Следователь даже во сне думал, что сходит с ума. А когда он достиг маньяка, чуть ли не схватив его за шиворот, он узрел вместо его лица свое…

Следователь подскочил на диване с криками. Кошмар практически выбил его из колеи, он неровно дышал и слышал свое бешеное сердцебиение. Он огляделся по сторонам и осознал, что в безопасности. Алексей успокоился, посмотрел на часы, которые показывали двенадцать часов дня, поднялся с дивана и, переступив через гору кассет на полу, направился в кухню.