Нулевое досье

– Твой номер, – ответила Холлис, составляя ее вещи к стене. – Это частный клуб, в котором состоит Инчмейл.

– Клуб для чего? Вот это что? – (Указывая на большую шелкографию, которую Холлис назвала бы наименее странным предметом в номере.)

– Уорхол. Думаю.

Было ли у Энди Уорхола что-то по поводу скандала Профьюмо?[15]

– Надо было сразу прочухать, что Инчмейл откопает чего-нибудь в таком роде. Где он?

– Не здесь, – ответила Холлис. – Приехала Анжелина с малышом, и Редж снял дом в Хэмпстеде.

Хайди взяла хрустальный графин, вытащила пробку, понюхала.

– Виски, – сказала она.

– Прозрачное в другом – джин, – предупредила Холлис. – Не вода.

Хайди плеснула в высокий стакан на три пальца кабинетовского виски, выпила залпом, передернулась и с пугающе резким звоном уронила стеклянную пробку точно в узкое хрустальное горлышко. Она вообще обладала какой-то противоестественной меткостью. Никогда не промахивалась дротиком по мишени, но не играла в дартс, только метала их.

– Хочешь об этом поговорить? – спросила Холлис.

Хайди скинула косуху и стянула футболку. Бюстгальтер на ней был защитного цвета и выглядел частью боевого снаряжения.

– Симпатичный лифчик.

– Израильский. – Хайди оглядела комнату. – Обои, как штаны Хендрикса.

– По-моему, они атласные.

Обои были в зелено-малиново-бежево-черную вертикальную полосу.

– Чего я и говорю. – Хайди поддернула израильский лифчик и села на желтую шелковую кушетку. – Почему мы бросили курить?

– Потому что это вредно.

Хайди шумно выдохнула.

– Он в тюрьме. Муйло. Под залог ни хера не отпускают. Чего-то химичил с чужими деньгами.

– Я думала, все продюсеры это делают.

– Все, да не так.

– Он и тебя втянул?

– Шутишь? У меня брачный контракт толще, чем у муйла хер. Это чисто его проблемы. Мне просто надо было свалить.

– Я так и не поняла, зачем ты за него вышла.

– Хотела проверить, вдруг получится. А ты? Что здесь делаешь?

– Работаю на Губерта Бигенда. – Холлис даже удивилась, насколько ей неприятно это говорить.

У Хайди расширились глаза:

– Иди ты! Тебя же от этого мудилоида трясло.

– Да вроде как деньги нужны.

– Много потеряла в кризис?

– Примерно половину.

Хайди кивнула.

– Все примерно так. Если не вкладывали деньги через кого-нибудь типа муйла.

– Твои деньги были у него?

– Шутишь? Отделение церкви от государства. Без вариантов. Я с самого начала чуяла, что у него с этим херово. А вот другие не прочухали. Знаешь что?

– Что?

– Настоящее, блин, золото никогда тебе не скажет, что оно, блин, золото. А влипают те, кто до этого не допер.

– Слушай, я бы выпила виски, – сказала Холлис.

– Угощайся, – ответила Хайди. Потом улыбнулась: – Черт, как же я рада тебя видеть.

И разревелась.

10 Eigenblich [16]

Милгрим проснулся, принял лекарство, вымылся в душе, побрился, почистил зубы, оделся и оставил включенный «нео» на зарядке (английский адаптер был больше, чем зарядник телефона). Затем, тщательно избегая смотреть на манекен, вышел из номера.

Бесшумный японский лифт спустил его на три этажа. Милгрим думал было погуглить Холлис Генри, но за макбуком в фойе уже кто-то сидел.

В фойе Милгриму всегда становилось не по себе, как будто его непременно заподозрят в попытке что-нибудь стащить. Хотя, если не считать помятой в перелете одежды, он точно не выглядел воришкой. И безусловно ничего бы тащить не стал. Да и зачем бы, думал Милгрим, выходя на Монмут-стрит в смутный утренний свет. Триста фунтов в конверте, убранном во внутренний нагрудный карман, и никакой насущной потребности их тратить. Для человека с его историей – все еще ситуация непривычная.

Зависимости, думал он, сворачивая направо, к обелиску Севн-Дайлс, заводятся, как волшебные зверушки, карманные монстры. Они выделывают удивительные фокусы, показывают то, чего ты раньше не видел. Развлекают. Но мало-помалу, за счет безжалостной алхимии, они начинают решать за тебя. И со временем принимают самые важные решения в твоей жизни. А ума у них, сказала психотерапевт в Базеле, меньше, чем у золотой рыбки.

Он зашел в «Кафе-Неро», более стильный «Старбакс» альтернативной реальности. Там уже было людно. Заказал латте и круассан. Ему нравилось, что круассаны для «Неро» доставляют замороженными из Франции, а здесь только пекут. Женщина в деловом костюме (темная ткань в тонкую полоску) встала из-за столика, и Милгрим поспешил его занять. Отсюда он видел салон «Видал Сассун» через площадь и молоденьких парикмахерш, входящих в дверь перед началом рабочего дня.

Интересно, зачем Бигенду дизайнерские тактические штаны? Милгрим хорошо умел слушать (и скрывать это умение), но мотивы Бигенда от него ускользали. В них была почти агрессивная произвольность.