Нулевой год

Ну-ну… я бы, конечно, поверил, если б не видел довольную рожу шамана, который, особо не надрываясь, трескал мясо за троих.

Другое дело — военные трофеи. Поверженного противника скаги готовы ободрать до нитки. Были бы у них коронки на зубах — сняли бы и их. Рабы тоже считались законным трофеем. Но только если раб — коричневый черт. Своих, красных, рогатые в рабстве не держали. Зато коричневые, попав в неволю, дохли, как мухи.

Здесь, опять же, играют роль Заветы Предков, которые гласят, что кровь можно смыть только кровью. Одно дело, когда аборигены крошили друг друга на войне — тут все было честно. А вот причинить смерть скагу вне поля боя… это — тяжкий грех. Или как говорят сами черти — «винеш». Так появляется Долг Крови и весь род начинает охоту на виновника, пока кто-то не прикончит его.

Вот тут я понял, что с таким отношением к жизни нам очень повезло, что положив не один десяток чертей, мы, все же, заключили с ними союз. Или в этом заслуга Коноша, или магия металла, который сами скаги разучились добывать, и ножи со стрелами послужили достаточной оплатой Долга Крови. А, может, они просто не считали нас за равных, чтобы требовать ответной крови?

Глава 14 Самолет

С того дня, когда мы в деревенском клубе огласили начало Нулевого года, миновало около пяти земных лет. Или, считая местным летоисчислением — три с половиной года. Верхнезаводск уже не был крохотным фортом с ютившимся друг на друге домишками. Город превратился в крупный промышленный центр с населением в три с половиной тысячи человек, а дома вышли далеко за стены форта, потеснив поля с пшеницей и картофелем. Благодаря климату, мы снимали по несколько урожаев в год, то есть проблема пропитания перестала быть острой.

В самом Верхнезаводске появилась клиника, школы и даже некое подобие университета. Работал и механический завод, выпускавший достойные клоны автоматов Калашникова, пистолетов Макарова, патроны к ним и вполне сносные мотоциклы.

Нам еще многого не хватало. Сельскохозяйственной и строительной техники, авиации, электроники. Никто не мог с точностью назвать тот день, когда человечество здесь, на Новой Земле, начнет жить так же, как и на прежней. В неге того же комфорта. Удивительно, насколько важны вещи, на которые там, на родной планете, мы не обращали внимания. Взять те же швейные машинки. Вот кто мог подумать, что такой простой механизм станет необходимым и незаменимым!

Изменился и Порт-Артур. В нем проживало полторы тысячи человек, а на верфи достраивался более быстроходный корабль, нежели «Ришительный». И более традиционного для XXI века дизайна. Мне не терпелось продолжить исследования.

Но и сейчас время не проходило даром — я руководил систематизацией того культурного наследия, что удалось спасти из деревни. Книги, музыка, фильмы, большая часть которых сохранилась в компьютерах. Первые библиотека и типография работали уже давно, как и кинотеатр, а вот с обеспечением всех и каждого телевизором, радиоприемником, или, тем более — компьютером, стояла существенная проблема. Пока все ЭВМ, объединенные в сеть, распределялись по государственным учреждениям.

Нам не хватало ресурсов. Нам не хватало знаний. Я лишний раз подчеркну — мы жили, а не выживали, но до возврата в привычное русло было еще как до Китая ползком на пузе.

Электростанция с лихвой обеспечивала нас электроэнергией, поля — пищей, заводы — продукцией, а горы — металлами и углем. Каждый месяц железнодорожный состав с цистернами-нефтевозами отправлялся к нефтяному месторождению, где жило и трудилось пятьдесят три человека. Скважина истощалась, но причин для беспокойства не было. Молодцов, став министром геологических изысканий, нашел еще один нефтеносный район, гораздо более богатый.

Мы даже начали строить свободный от промышленности поселок на берегу Волшебного озера. Своеобразные номенклатурные дачи для наиболее заслуженных граждан Новой Земли.

С определенной натяжкой, если б не два солнца, три луны и постоянные встречи с чертями, можно было бы подумать, что ничего не случилось и мы находимся все еще там, на нашей старушке Земле, обреченной на вечный круговорот на орбите единственной звезды.

Казалось, все, что могло произойти — уже произошло. И ничего сверхсерьезного и суперважного в принципе не может случиться, но жизнь, как это обычно бывает, словно специально ждала момента, когда человечество расслабится, чтобы достать очередного кролика из бездонной шляпы бытия.

Этим памятным вечером я сидел за столом на втором этаже своего дома в Верхнезаводске и изучал эскизы банкнот, некоторым из которых повезет стать основным платежным средством на Новой Земле. Я как раз добрался до сторублевой купюры, выбирая между изображением пика Грачева и Волшебного озера, как вдруг меня побеспокоила Марина.

— Лешка, внизу кто-то есть, — прошептала она.

— Глупости, — отмахнулся я. — С чего ты взяла?

— Там кто-то разговаривает!

— Тебе кажется. Скорее, это кто-то на улице.

— Я что — совсем тупая? Точно тебе говорю — голоса именно в доме, — стояла на своем моя жена.