Нулевой километр

– Отвали! – беззлобно отмахнулся Краснов. Стащил с головы капюшон – между домами было гораздо тише, а потому теплее. Или это его от этой новости бросило в жар? А если даже его, непричастного к происходящему, бросило в жар, то что творилось с Ромкой в эти секунды? А с Юлькой? – Это полное попадалово, – резюмировал Сёма, недоверчиво покачав головой.  – Рюмочка в курсе? 

– А ты думаешь, почему мы здесь собрались? Этот вообще с ночи сидит. – Тамерлан кивнул на Быка. 

– С ночи? Зачем? – не понял Краснов. 

– Затем, что боится, как бы Юльку силком на аборт не отправили. Рюмочка окончательно спятила. Такое чудит – на голову не натянешь. 

– Так, а Юлька что? 

– Юлька в шоке. 

– Но тебе удалось с ней поговорить? 

– Ага. 

– И что ты сказал? 

– Предложил пожениться, – Бык пожал плечами. – А что тут было говорить? Я ее люблю. Давно. Ну, вы в курсе. 

Да уж. О том, сколько лет Бык добивался любви Карауловой, знала вся школа. Добился, называется. Застолбил! Это было бы даже смешно, если бы не было так грустно.

– А она? 

– А что она? Плачет. Мать-то ей до моего приезда успела вынести весь мозг. И про будущее, которое я ей непременно загублю, напела, и про позор, что накличет на их головы новость о Юлькиной беременности. – Бык тяжело вздохнул и, стащив с головы шапку, принялся нервно мять ту в руках. 

– Послушай, давай размышлять здраво. В чем-то она права. Ты ж умный мужик, сам подумай. С институтом Юлька наверняка пролетит… 

– Это еще почему? – обозлился Роман. 

– Потому что с ребенком нужно сидеть! Кормить его и менять пеленки. 

– Я посижу. Пусть учится на здоровье. 

Семен открыл варежку и захлопнул, так и не придумав, что на это ответить. Беспомощно уставился на Жеку – тот развел руками, перевел взгляд на Тамерлана.

– Бык уже все для себя решил. Отговаривать бесполезно, – пояснил Коган. 

– Это… мой… ребенок, – раздельно, как для дебилов, отточил каждое слово Бык. 

– Да, Ром, кто ж спорит? Только ты уверен, что к нему готов? Тебе всего восемнадцать. А ребенок – это большая ответственность. Да и деньги большие, как ни крути. Где ты их будешь брать? 

– Цесарки Мариам начали нестись. Я кое-что просчитал. Если все сделать правильно, на их разведении можно неплохо заработать. Ну, и остальное хозяйство… Для меня-то как раз ничего особенно не изменится. 

– Собираешься продавать яйца цесарок? 

– Ага. Мы даже придумали с Жекой маркетинговую стратегию. 

– Для продажи яиц цесарок? – как дурак, повторил свой вопрос Семен. 

– Хоть чего! Будем давить на то, что это – архиполезный традиционный продукт. Туристам эти яйца можно впаривать по цене золота. Главное, знать, что брехать. В этом плане у Быка язык подвешен как надо. А еще на их ферму можно водить экскурсии. В мире становится популярным экотуризм. 

– Послушай, брат, я в этом вообще ни черта не разбираюсь, но если ты уверен, что справишься, флаг тебе в руки, правда. Я помогу, чем смогу. 

– Спасибо. Я в долгу не останусь. Наверное, нам стоит прикинуть график дежурства. Основное время я, конечно, постараюсь взять на себя. 

– И как тогда ты собираешься зарабатывать? – возмутился Жека. – Давай на всех поровну. 

Друзья согласились. Составили список, график. И на том решили разойтись.

– И что, мне одному не дает покоя вопрос, как так получилось? – не выдержал Жека. – Ты что, не предохранялся?! 

– Предохранялся, конечно! – набычился Роман, не слишком охотно обсуждая такую щепетильную тему. – В первый раз, конечно, я не был готов. Но меня выручил Там… 

Две пары глаз недоверчиво уставились на Когана. Из их компании он меньше всего походил на роль мачо, который бы нуждался в контрацептивах.

– Ага. Было дело. 

– Постой… А у тебя откуда взялась резина? 

– Откуда она берется? – сощурился Там. 

– Хочешь сказать, у тебя с кем-то было? – не поверил Женька. 

– Тебя это не касается, – просипел Коган и отвернулся. Не желая, чтобы хоть кто-то из друзей понял, насколько это больная для него тема. Но, видимо, этим себя и выдав. 

– Прости, Там, ты прав. Я не хотел тебя обидеть, – пробормотал Кравец. 

– Ты не обидел, – парировал Там, хотя, конечно, его реакция говорила совершенно об обратном. – А резинки мне мать начала растыкивать по карманам еще в восьмом классе. 

– Серьезно? – изумился Семен. 

– Ага. 

– Он же не с тех пор у тебя в кармане лежал, правда? – вскинулся Бык. Глаза Тамерлана комично расширились. И наполнились ужасом. 

– О, черт! Твою мать, Кеша… – взвыл Жека. – Ты хоть понимаешь, что из-за тебя на жизни Быка можно поставить крест?! 

– Думаешь, он испортился? 

– За три года?! Еще бы. 

– Вот черт. Черт. Бык, прости… Я даже не знаю, что сказать. 

– Да что уж тут скажешь? Вышло, как вышло. Может, оно и к лучшему. А то, кто его знает, что в тех институтах творится? Вдруг бы Юльку мою увели? Что бы я тогда делал?