Нулевой километр

– Н-нет. Только не шашлык, – она снова поерзала, понимая, что, отказавшись от еды, она лишила себя дальнейшего повода здесь оставаться. – Но я могу выпить коктейль! – выпалила следом.

– Выбирай, – смуглые пальцы подтолкнули к ней что-то очень отдаленно напоминающее барную карту. Дуня растерянно на нее уставилась. Сказать, что она разбиралась в алкоголе – значит соврать. За границей, где она жила очень долго, никому бы и в голову не пришло предложить ей спиртное. Дуне было семнадцать, а выглядела она и того младше.

– Э-э-э… Давай остановимся на самом популярном, – выкрутилась она, когда, обслужив очередного клиента, Семен подошел к ней снова.

– Точно? – вздернул тот бровь со шрамом. И так на нее глянул, что у Дуни вмиг пересохло во рту.

– А что не так?

– Самый популярный коктейль называется Бабоукладчик.

Дуня свела брови. Иногда она ловила себя на том, что из-за своего долгого нахождения в чужой языковой среде у нее возникают некоторые проблемы с коммуникацией. Грубо говоря, некоторые фразы доходили до нее, как до жирафа. С опозданием. Видимо, Семен это тоже понял. Потому что его улыбка стала чуть шире. Дуне стали видны его крепкие зубы и даже небольшой скол на левом клыке.

– Э-э-э, Бабоукладчика мне не нужно. Давай остановимся на чем-нибудь более безопасном.

– Безалкогольный мохито?

– Угу.

Семен склонился над стойкой. Достал из специальной станции колотый лед, лайм, мяту и бутылку Спрайта. Все быстро смешал и протянул ей. Дуня благодарно кивнула.

– Так куда ты все-таки направлялась? Явно не на пляж. – Семен обвел Дуню многозначительным взглядом, непрозрачно намекая на её далеко не пляжный прикид. Строгую блузку на пуговичках, стильные брюки-бермуды.

– Это да. Вообще-то я должна была встретиться с директором школы. Но ту вызвали на какое-то совещание, я и решила дождаться ее здесь. Ну, не в смысле здесь, – Дуня взмахнула рукой, – а у моря.

– И по итогу моря даже не увидела? – вновь усмехнулся Семен.

– Угу. Здесь все застроено. Так странно. На западе застройка прибрежных зон ведется совершенно иначе. Более продуманно. А тут я даже не смогла отыскать выход к воде, – очень гордясь тем, что, наконец, сказала что-то действительно умное, Дуня распрямила плечи. Но Семен, похоже, ее умными речами не впечатлялся и отреагировал совсем не так, как она надеялась. Откинув лохматую голову, он весело захохотал:

– Только никому из местных аборигенов это не рассказывай. А то тебя депортируют. Кстати, куда?

– К-куда? – непонимающе переспросила Дуня.

– Ну, ты откуда такая приехала?

«Какая – такая?» – хотелось спросить, но вместо этого Дуня пожала плечами:

– Из Лондона. Но я гражданка этой страны. И депортировать меня не смогут.

Семен задумчиво кивнул. И уставился на неё так… странно. Дуня почувствовала, как в ответ на этот взгляд в ней натягивается тонкая невидимая струнка. Все сильней. И сильней. Она допила свой коктейль, отставила стакан, понимая, что пора уходить, но внутренне к этому не готовая.

– Пойдем!

– К-куда?

– Покажу тебе море.

– А как же твоя работа? – проявила благоразумие Дуня, стараясь не показать, какой счастливой ее сделало это приглашение.

– У меня перерыв, – бросил Семен, выходя из-за стойки. – Эй, Мариам! Услада глаз моих, подмени меня на несколько минут за баром.

– Сёма, паразыт, я все слышу! – раздался мужской голос с сильным армянским акцентом. А следом за этим из-за шторки выплыла красивая девушка необъятных форм.

– И не надоело тебе отца дразнить?! – широко улыбнулась она.

– Даже не думал! Вот окончишь школу – так сразу на тебе и женюсь.

– Смотри, чтобы я ранше тебе женилку не оторвал! – пригрозил тот самый мужской голос с акцентом.

Семен и Мариам проказливо переглянулись.

– Это моя одноклассница, – пояснил Семен, когда они с Дуней отошли от бара. – И младшая дочь Рубена. – Ткнул пальцем в кричащую вывеску «У Рубена». Оказывается, именно так называлось кафе. Залипнув на этой самой вывеске, Дуня не сразу заметила кое-что другое. Собственно, то, ради чего Семен ее сюда и привел. Бескрайнее синее море, уходящее за горизонт. Так вышло, что из-за причудливого гористого рельефа береговой линии боковая терраса кафе, которая из центрального зала толком даже не была видна, будто нависала над другими забегаловками, сувенирными лавками и детскими аттракционами. И с нее открывался тот самый изумительный вид. Дуня подошла к заборчику, сделанному из ярко-красного уродливого профлиста, обхватила край пальцами и подставила горящие щеки легкому бризу.

Всем своим хрупким телом, каждой косточкой, каждой жилой Дуня чувствовала, что он стоит за спиной. Так остро. Почти невыносимо.

– Значит, ты тоже учишься в школе? – просипела она, понимая, что молчание уж слишком затянулось.

– Скорее мучаюсь. Но, слава богу, остался последний год.

– А в какой школе? Случайно не в двадцать четвертой? – выпалила Дуня, по-детски скрестив пальцы за спиной.

– Ага. В ней. Значит, ты тоже?

– Да! – такое короткое слово, а ее голос сорвался, выдавая волнение.

– Что, и в какой класс попадешь, знаешь?