Нулевой пациент. Книга Первая (СИ)

— Психоаналитики упоминают в своих работах эти расстройства. Но почти никто из них не сталкивался с ними вживую. Мне страшно повезло. И если бы диссоциация была предметом моих исследований, я почувствовал бы себя счастливым. Но сейчас я испытываю лишь одно чувство. И оно деструктивно.

— Вы не виноваты, Себастьян, — Офелия положила ему руку на плечо и тепло улыбнулась.

Ли следил за ними без каких-либо эмоций. Он никак не мог уложить в голове то, что ему сказали. Но понял одно. Двух хороших новостей с него достаточно. Есть одна плохая. Может, найдется что-то еще.

— Хоул, вы можете разговорить ее родителей? Мне нужен дневник.

— Я уже спрашивала про дневник, они не знают, — сказала Офелия, бросив на Андреаса усталый взгляд.

— Поэтому я прошу сделать это Себастьяна. Он психиатр. Он работал с Миленой. Вместе с ее родителями он сможет понять, где она его хранила. И найти его.

Себастьян кивнул.

— Ладно. Займусь.

— Доктор Лоусон.

— Да?

— А что с другими выжившими? Прошло десять дней. Неужели никого?..

Офелия снова помрачнела. Медленно покачала головой.

— За это время умерло еще двое. У нас осталось двое, но они не приходили в себя. Состояние стабильное, но тяжелое. Парень и девушка. Вам описать повреждения?

— Боже упаси, — отмахнулся Ли. — Скажите только, есть ли какой-то шанс, что они придут в себя и смогут что-то рассказать?

— Шанс есть всегда, капитан. Мы делаем все, что в наших силах. Прошу извинить. Оставляю вас с Себастьяном. Меня ждут пациенты.

Глава десятая. Офелия Лоусон

16 марта, вечер четверга

Квартира доктора Лоусон, Треверберг

Мередит впервые не пила и сидела не на подоконнике, не на столе, а на стуле, изящно скрестив щиколотки. Она грызла кусочек яблока и с мечтательным видом смотрела в потолок.

— Да, я так и сказала. «С добрым утром, Треверберг. А если вы, как и я, этой ночью встретили любовь всей своей жизни, следующая композиция для вас».

Офелия покачала головой и улыбнулась. Она видела подругу в разных состояниях на всех полюсах эмоционального маятника, но никогда Мередит не светилась изнутри. И никогда не была столь спокойной и трезвой. Она отказалась от вина, попросила чай и фруктов и уже почти час каждой новой фразой приводила доктора попеременно то в восторг, то в недоумение.

— Потом, конечно, приехал Мигель. Я ему сказала, что все кончено. А Андреас не позвонил!

— Не думаю, что он слушает твое шоу, милая, — улыбнулась Лия. — У него сложное расследование. И скорее всего после тебя он поехал сразу в участок. Не обижайся раньше времени. О чем вы договорились?

— Что я сама его найду. Я думала, что через радио это проще всего! Ведь только идиот бы не понял…

— Тебе помочь?

— Лучше расскажи наконец, как провела выходные.

Офелия поперхнулась вином. Она поставила бокал на стол, откинулась на спинку кресла и помрачнела. Как она провела выходные. Волшебно. Лучше всех. И вместе с тем странно! Рамон пугал ее и манил, и внутри себя она приняла решение, что примет все, что он бы ей не предложил. В эти два дня. Ведь она осталась. Водитель уехал. Она осталась, хотя почти все внутри противилось такому скорому развитию отношений. А он… Ничего не было. Она не провоцировала, а он и не стремился. Они разговаривали. О прошлом, об искусстве, о войне. О том, как она вытаскивала раненных с поля боя. Как впервые столкнулась с тем, что даже высший вампир, питающийся эмоциями, может умереть от потери крови. Как не спала неделями и исколесила всю Европу. Он говорил о своем опыте, об ученых, изобретениях, о вечном поиске и экспериментах, углубляться в которые не стал. Через несколько часов они переместились на шкуру медведя, материализовавшуюся у камина. И там наконец он позволил себе ее обнять. И только. Офелия еще помнила это сладкое ощущение его рук на своих плечах. Его дыхания в волосах. Как простая близость Рамона сняла напряжение, сомнения. Только в этот момент она смогла полностью расслабиться. И уснуть. Она уснула прямо там, на шкуре, согретая теплом мужчины и огня. Уснула глубоко, впервые за долгое время спала без снов и тревог. И, проснувшись, обнаружила, что Эверетт перенес ее в спальню. Но самого его рядом не было.