Нулевой потенциал

Через путаницу переулков Стэси направил автомобиль к широкой автостраде, возвышавшейся на железобетонных опорах над крышами домов. Они нашли поднимающийся винтом въезд, выехали на не загроможденную ничем автостраду и быстро помчались но ней.

Конрад напряженно смотрел вперед. Там, милях в двух или трех, были видны высокие, четко очерченные прямоугольники громадных жилых корпусов. Сотни тридцати- и сорокаэтажных домов выстроились в бесконечные ряды, напоминая гигантские костяшки домино.

— Мы въезжаем в центральные рабочие кварталы, –

сказал Стэси.

Здания возвышались по обе стороны шоссе, некоторые прилегали вплотную к его бетонной балюстраде.

Через несколько минут они проехали первый из жилых комплексов: тысячи одинаковых зданий с покосившимися балконами врезались в небо, алюминиевые переплеты с вывалившимися стеклами поблескивали на солнце. Исчезли небольшие дома и магазины, характерные для дальних предместий. На земле не было незастроенного места. В узких интервалах между зданиями теснились небольшие бетонные площадки, торговые комплексы, съезды в громадные подземные гаражи.

И всюду виднелись часы. Конрад тотчас замечал их – на каждом углу, под каждой аркой, просто на стенах зданий.

Где бы ни находился человек, с любой точки он мог видеть часы. Большинство из них висело так высоко над землей, что достать их можно было бы только с помощью пожарной лестницы, и поэтому на них еще оставались стрелки.

Все они показывали одно и то же время – одну минуту первого.

Конрад взглянул на свои ручные часы и отметил, что на них было без четверти три.

— Их ход зависел от главных часов, – сказал Стэси. –

Когда главные часы остановились, то одновременно остановились и все другие часы. Это случилось в первую минуту первого часа ночи. Тридцать семь лет назад.

Становилось все темнее, так как высокие утесы зданий заслоняли солнце; небо виднелось изредка и только в узкие вертикальные просветы между домами. На дне каньона было уныло, джунгли бетона и матового стекла угнетали.

Автострада разветвлялась, но они продолжали ехать в западном направлении. Еще через несколько миль кончились жилые кварталы и начались первые здания учреждений центральной зоны. Они были еще более высокими, шестидесяти- и семидесятиэтажными, связанными между собой спиральными съездами и галереями. Автострада проходила на высоте пятнадцати метров, и только здесь начинались первые этажи зданий, которые на массивных ходулях шагали через одетые в стекло входные помещения лифтов и эскалаторов. Улицы были широки, но ничем не примечательны. Тротуары параллельных улиц сливались под зданиями, образуя широчайшие и длиннейшие бетонные площадки. Повсюду виднелись остатки табачных киосков, ржавеющие лестницы, ведущие к ресторанам, и торговые пассажи, построенные на платформах на десятиметровой высоте.

Но Конрада интересовали только часы. Он не представлял себе, что их может быть так много; местами они были повешены так густо, что заслоняли друг друга. Циферблаты их были разных цветов – красные, синие, желтые, зеленые. Большинство часов имело по четыре-пять стрелок. Главные стрелки стояли на одной минуте первого, а дополнительные – в самых различных положениях.

— А для чего дополнительные стрелки? – спросил Конрад. – И почему часы разных цветов?

— Это временные зоны, – ответил Стэси. – Для разных профессиональных категорий и потребительских смен.

Однако поспешим, мы почти у цели.

Они свернули с автострады и поехали по пандусу, который привел их на северо-восточный угол широкой площади, имевшей в длину ярдов восемьсот и ярдов четыреста, в ширину. В центре ее был разбит газон, ныне запущенный и заросший сорными травами. Площадь была пуста. Этот неожиданно свободный участок окружали высокие застекленные скалы, которые, казалось, держали на себе небо.

Стэси остановил автомобиль, и они с Конрадом вылезли и немного размялись. Потом они зашагали к зеленой полосе бывшего газона. Взглянув на улицы, расходившиеся от площади, Конрад впервые понял, как же велик город

– эти гигантские геометрические джунгли.

Стэси поставил одну ногу на ограду газона и показал на дальний конец площади, где Конрад увидел кучку невысоких зданий необычной архитектуры, характерной для девятнадцатого века. Они пришли в ветхость от непогоды и были сильно повреждены взрывами. Но снова его внимание привлекли часы на высокой железобетонной башне, стоявшей немного позади старых зданий. Таких больших часов он еще не видел – метров тридцать в диаметре, они тоже стояли на одной минуте первого. Циферблат у них был белый, первый встреченный Конрадом и Стэси белый циферблат. Под большими часами на широких полукруглых крыльях, встроенных в башню, видна была дюжина расцвеченных всеми цветами радуги циферблатов меньшего размера, не больше шести метров в диаметре. Все часы имели по пять стрелок, остановившихся в разных положениях.

— Пятьдесят лет тому, – пояснил Стэси, показывая на руины перед башней, – эта коллекция древних зданий была одним из величайших в мире законодательных собраний. –

Спокойно рассмотрев здания, он обернулся к Конраду. –