Нулевой потенциал

– Об этом. Выбрось свой пылесос. Сожги тряпки. Закинь куда-нибудь швабру. Достаточно одной такой штуки в доме и…

Она бросилась ко мне в объятия…

– О, Джо!

И мы с ней сплясали джигу.

Затем я сел и стал ругать себя на все корки за то, что связался с Льюисом. Я подумал: а нельзя ли теперь как-нибудь разорвать контракт, раз уж я нашел что-то без его помощи? Но я помнил все эти пункты, которые мы понаписали. Да и что толку – Элен уже побежала в дом напротив рассказать все Мардж.

Я позвонил Льюису, и он мигом примчался.

Мы начали полевые испытания.

В гостиной не было ни пятнышка, потому что Билл прошел через нее с прибором, да и гараж, где прибор оставался ненадолго, тоже был как вылизанный. Хоть мы и не проверяли, но я представляю себе, что на полосе, параллельной дорожке, по которой Билл нес прибор от гаража до двери дома, не осталось ни пылинки.

Мы отнесли прибор вниз и вычистили подвал. Пробрались на задний двор к соседу, где, как мы знали, было много цементной пыли, – и тотчас вся цементная пыль исчезла. Остались одни комочки, но комочки, я полагаю, пылью считать нельзя.

Этого только нам и надо было.

Вернувшись домой, я стал открывать бутылку шотландского виски, которую до того хранил, а Льюис примостился за кухонным столом и нарисовал прибор.

Мы выпили, потом пошли в кабинет и положили рисунок на стол. Рисунок исчез, а мы ждали. Через несколько минут появился еще один прибор. Мы подождали еще, но ничего не случилось.

– Надо втолковать ему, что нам надо много приборов, –

сказал я.

– Мы никак не сможем это сделать, – сказал Льюис. –

Мы не знаем его математических символов, а он не знает наших, и верного способа изучить его тоже нет. Он не знает ни единого слова нашего языка, а мы – его.

Мы вернулись в кухню и выпили еще.

Льюис сел и нарисовал поперек листа ряд приборов, а позади набросал верхушки множества других, так что казалось, будто приборов сотни.

Мы послали листок.

Пришло пятнадцать приборов – ровно столько, сколько было нарисовано в первом ряду.

Коммерсант явно не имел никакого представления о перспективе. Черточки, которыми Льюис обозначил другие приборы, стоящие за первым рядом, для него ничего не значили.

Мы вернулись в кухню и выпили еще.

– Нам нужны тысячи этих штук, – сказал Льюис, хватаясь руками за голову. – Не сидеть же мне здесь целыми сутками, рисуя их.

– Возможно, придется посидеть, – со злорадством сказал я.

– Но ведь должен быть другой выход.

– Почему бы не нарисовать целую кучу их, а потом не заготовить копии на мимеографе? – предложил я. – Копии можно посылать ему пачками.

Не хотелось мне говорить это, так как я уже увлекся мыслью, что засажу Льюиса куда-нибудь в уголок, и он будет приговорен к пожизненному заключению и рисованию одного и того же снова и снова.

– Может быть, что-нибудь из этого и получится, – сказал возмутительно обрадовавшийся Льюис. – И так просто…

– Скажите лучше – дельно, – отрезал я. – Если бы это было просто, вы бы сами придумали.

– Меня такие частности не интересуют.

– А надо бы!..

Мы успокоились только тогда, когда прикончили бутылку.

На следующий день мы купили мимеограф и Льюис нарисовал трафарет с двадцатью пятью приборами. Мы отпечатали сотню листов и положили их на стол.

Все вышло, как было задумано, и несколько часов мы занимались тем, что убирали со стола приборы, хлынувшие потоком.

По правде говоря, у нас из головы не шла мысль о том, что захочет получить Коммерсант в обмен на свои пылесосы. Но в ту минуту мы были взволнованы и совсем забыли, что это коммерческая сделка, а не дар.

На следующий день вернулись обратно все мимеографические листки, и на обороте каждого Коммерсант нарисовал по двадцать пять зебр-брелков. И тут мы оказались перед необходимостью срочно достать две с половиной тысячи этих дурацких зебр.

Я бросился в магазин, где был куплен браслет с таким брелком, но у них в запасе было всего штук двадцать. В

магазине сказали, что, наверно, не смогут заказать еще одну партию. Производство, сказали, прекращено.

Название компании, которая выпускала их, было отштамповано на внутренней стороне браслета, и, едва добравшись до дому, я заказал междугородный разговор.

В конце концов я добрался до заведующего производством.

– Вы знаете браслеты, которые выпускаются у вас?

– Мы выпускаем миллионы браслетов. О каком вы говорите?

– О том, что с зеброй.

Он задумался на мгновение.

– Да, выпускали такой. Совсем недавно. Больше не выпускаем. В нашем деле…

– Мне нужно по меньшем мере две с половиной тысячи штук.

– Две с половиной тысячи браслетов?

– Нет, только зебр.

– Слушайте, вы не шутите?

– Не шучу, мистер, – сказал я. – Мне нужны зебры. Я

заплачу за них.

– На складе нет ни одной.

– Вы могли бы их изготовить?

– Две с половиной тысячи не сможем. Слишком мало для специального заказа. Тысяч пятьдесят – это еще разговор.

– Ладно, – сказал я. – Сколько будет стоить пятьдесят тысяч?