Нулевой потенциал

Теперь он уже шел не торопясь: у него очень болели ноги, от голода сосало под ложечкой.

Он должен вернуться к зданию во что бы то ни стало.

Вдруг он осознал, что сделать это необходимо, но еще не понял, почему он должен так поступить, откуда в нем эта страстная устремленность.

Как будто он что-то забыл там и теперь надо идти и разыскать забытое. «Я что-то забыл», – не шло у него из головы. Но что он мог забыть? Ничего, кроме боли, сознания, что он неизлечимо болен, и маленькой капсулы с ядом в кармане, которую он решил раздавить зубами, когда боль станет невыносимой.

Он полез в карман, но капсулы там уже не было. Она исчезла вместе с бумажником, перочинным ножом и часами. «Теперь уже все равно, – подумал он, – капсула мне больше не нужна».

Он услышал позади себя торопливые шаги и, поняв, что догоняют именно его, резко обернулся.

– Питер! – крикнула Мери. – Питер, мне показалось, что это вы. Я так бежала за вами.

Он стоял и смотрел на нее, не веря своим глазам.

– Где вы пропадали? – спросила она.

– В больнице, – ответил Питер. – Я убежал оттуда. Но почему вы…

– Нас эвакуировали, Питер. Пришли и сказали, что нужно уехать. Часть наших расположилась лагерем в той стороне парка. Папа просто из себя выходит, но я понимаю его: нас заставили уехать в самый сенокос, да и жатва скоро.

Она запрокинула голову и посмотрела ему в лицо.

– У вас такой измученный вид, – сказала она. – Вам опять плохо?

– Плохо? – переспросил он и тут же понял, что соседи, по-видимому, знают… что причина его приезда на ферму давным-давно известна всем, потому что секретов в деревне не бывает…

– Простите, Питер, – заговорила Мери. – Простите. Не надо было мне…

– Ничего, – сказал Питер. – Все прошло, Мери. Я здоров. Не знаю уж, как и почему, но я вылечился.

– В больнице? – предположила Мери.

– Больница тут ни при чем. Я поправился еще до того, как попал туда. Но выяснилось это только в больнице.

– Может быть, диагноз был неправильный?

Он покачал головой:

– Правильный, Мери.

Разве можно говорить с такой уверенностью? Мог ли он, а вернее врачи, сказать определенно, что это были злокачественные клетки, а не что-нибудь иное… не какой-нибудь неизвестный паразит, которого он, сам того не ведая, приютил в своем организме?

– Вы говорите, что сбежали? – напомнила ему Мери.

– Меня будут искать. Полковник и майор. Они думают, что я имею какое-то отношение к машине, которую нашел.

Они думают, я ее сделал. Они увезли меня в больницу, чтобы проверить, человек ли я.

– Какие глупости!

– Мне нужно вернуться на ферму. Я просто должен вернуться туда.

– Это невозможно, – сказала ему Мери. – Там всюду солдаты.

– Я поползу на животе по канавам, если надо. Пойду ночью. Проберусь сквозь линию заграждения. Буду драться, если меня увидят и захотят задержать. Выбора нет.

Я должен попытаться.

– Вы больны, – сказала она, с беспокойством вглядываясь в его лицо.

Он усмехнулся.

– Не болен, а просто хочу есть.

– Тогда пошли.

Она взяла его за руку. Он не тронулся с места.

– Скоро за мной начнется погоня, если уже не началась.

– Мы пойдем в ресторан.

– Они отобрали у меня бумажник, Мери. У меня нет денег.

– У меня есть деньги, которые я взяла на покупки.

– Нет, – сказал он. – Я пойду. Теперь меня с пути не собьешь.

– И вы в самом деле идете туда?

– Это пришло мне в голову только что, – признался он, смущаясь, но в то же время почему-то уверенный, что слова его не просто безрассудная бравада.

– Вернетесь туда?

– Мери, я должен.

– И думаете, вам удастся добраться?

Он кивнул.

– Питер, – нерешительно проговорила она.

– Что?

– Я вам не буду обузой?

– Вы? Как так?

– Если бы я пошла с вами…

– Но вам нельзя, вам незачем идти.

– Причина есть, Питер. Меня тянет туда. Как будто в голове у меня звонок – школьный звонок, созывающий ребятишек.

– Мери, – спросил он, – на том флаконе с духами был какой-нибудь символ?

– Был. На стекле, – ответила она. – Такой же, что и на вашем нефрите.

«И такие же знаки, – подумал он, – были в письмах».

– Пошли, – решил он вдруг. – Вы не помешаете.

– Сначала поедим, – сказала она. – Мы можем потратить деньги, которые я взяла на покупки.

Они пошли по дороге, рука об руку, как два влюбленных подростка.

– У нас уйма времени, – сказал Питер. – Нам нельзя пускаться в путь, пока не стемнеет.

Они поели в маленьком ресторане на тихой улице, а потом пошли в магазин. Купили буханку хлеба, два круга копченой колбасы, немного сыра, на что ушли почти все деньги Мери, а на сдачу продавец дал им пустую бутылку для воды. Она послужит вместо фляги.

Они прошли городскую окраину, пригороды и оказались в поле; они не торопились, потому что до наступления темноты не стоило забираться слишком далеко.

Наткнувшись на речушку, они уселись на берегу, совсем как парочка на пикнике. Мери сняла туфли и болтала ногами в воде, и оба были невероятно счастливы.

Когда стемнело, они пошли дальше. Луны не было, но в небе сияли звезды. И хотя Мери с Питером спотыкались, а порой плутали неведомо где, они по-прежнему сторонились дорог, шли полями и лугами, держались подальше от ферм, чтобы избежать встреч с собаками.