Нулевой потенциал

Они вошли в большую комнату с громадными, высокими, изящной формы окнами, сквозь которые лучи утреннего солнца падали на новенькие блестящие аспидные доски, кресла с широкими подлокотниками, массивные столы, несчетные полки с книгами и кафедру на возвышении.

– Я была права, – сказала Мери. – Все-таки это был школьный звонок. Мы пришли в школу, Питер. В первый класс.

– В детский сад, – с трудом проговорил Питер.

«Все верно, – подумал он, – так по-человечески правильно: солнце и тень, роскошные переплеты книг, темное дерево, глубокая тишина. Аудитория учебного заведения с хорошими традициями. Здесь есть что-то от атмосферы

Кембриджа и Оксфорда, Сорбонны и Айви Лиг3. Чужеземцы ничего не упустили, предусмотрели каждую мелочь».

– Мне надо выйти, – сказала Мери. – Подождите меня здесь, никуда не уходите.

– Я никуда не уйду, – обещал Питер.

Он посмотрел ей вслед. Через открывшуюся дверь он увидел бесконечный коридор. Мери закрыла дверь, и Питер остался один.

Постояв с минуту, он резко повернулся и почти бегом бросился через вестибюль к большой бронзовой двери. Но двери не было. Ни следа, даже щелочки на том месте, где была дверь. Дюйм за дюймом Питер ощупал стену и никакой двери не нашел.

Опустошенный, повернулся он лицом к вестибюлю.

Голова раскалывалась – один, один во всей громаде здания.

Питер подумал, что там, наверху, еще тысяча этажей, здание уходит в самое небо. А здесь, внизу, – детский сад, на втором этаже, – несомненно, первый класс, и если подниматься все выше, то куда можно прийти, к какой цели?

Но что будет после выпуска?

И будет ли вообще выпуск?

И чем он станет? Кем? Останется ли он человеком?

Теперь надо ждать прихода в школу других, тех, кто

3 Айви Лиг – объединение американских университетов: Принстонского, Гарвардского и Йельского.

был отобран, тех, кто сдал необычный вступительный экзамен.

Они придут по металлическим дорогам и поднимутся по лестнице, большая бронзовая дверь откроется, и они войдут. И другие тоже придут – из любопытства, но если у них нет символа, двери не откроются перед ними.

И если вошедшему захочется бежать, он не найдет двери.

Питер вернулся в класс, на то же место, где стоял прежде.

Интересно, что написано в этих книгах. Очень скоро он наберется храбрости, возьмет какую-нибудь книгу и раскроет ее. А кафедра? Что будет стоять за кафедрой?

Что, а не кто?

Дверь открылась, и вошла Мери.

– Там квартиры, – сказала она. – Таких уютных я никогда не видела. На двери одной наши имена, на других –

тоже имена, а есть совсем без табличек. Люди идут, Питер.

Просто мы немного поспешили. Пришли раньше всех. Еще до звонка.

Питер кивнул.

– Давайте сядем и подождем, – сказал он.

Они сели рядом и стали ждать, когда появится Учитель.

Уильям Тенн

НУЛЕВОЙ ПОТЕНЦИАЛ

Спустя несколько месяцев после Второй атомной войны, когда треть планеты все еще оставалась радиоактивной пустыней, доктор Дэниел Глэрт из Филлмора, штат

Висконсин, наткнулся на открытие, которому суждено было вызвать последний рывок в социальном развитии человечества.

Подобно Колумбу, хваставшемуся тем, что добрался до

Индии, подобно Нобелю, гордившемуся изобретением динамита, который, по его словам, сделает войны невозможными, – подобно им, доктор Глэрт не сумел правильно оценить свое открытие. Несколько лет спустя он говорил заезжему историку:

– Не думал, что из этого такое выйдет, никак не думал.

Помните, война только что кончилась; мы были здорово потрясены тем, как испарились практически оба побережья

Соединенных Штатов. Так вот, из Топики – новой столицы в Канзасе – нам, докторам, пришло распоряжение подвергнуть пациентов полному обследованию. В общем, смотреть в оба, чтобы не проглядеть радиоактивных ожогов и этих самых новых болезней, которыми швырялись друг в друга воюющие армии. Понимаете, сэр, я больше ничего и не предполагал делать. А Джорджа Абнего я знал тридцать лет – я его вылечил от ветрянки, от воспаления легких и от отравления. Никогда бы не подумал!..

В соответствии с распоряжением, которое прокричал на всех углах секретарь окружного совета, Джордж Абнего сразу после работы явился к доктору Глэрту. Терпеливо прождав полтора часа в очереди, он, наконец, вошел в маленький кабинет. Здесь его тщательно выстукали, просветили рентгеном, взяли анализ крови и мочи, внимательно исследовали его кожу, а потом ему пришлось ответить на пятьсот вопросов анкеты, разосланной департаментом здравоохранения в отчаянной попытке охватить симптомы новых заболеваний.

Потом Джордж Абнего оделся и пошел домой, где его ждал скудный ужин, ограниченный жесткими нормами.

Доктор Глэрт положил его папку в ящик и вызвал следующего. Он пока еще ничего не заметил; но хотел он или не хотел – начало абнегистской революции уже было положено.

Четыре дня спустя, когда обзор состояния здоровья жителей Филлмора, штат Висконсин, был готов, доктор переслал материалы в Топику. Прежде чем подписать карточку Джорджа Абнего, он пробежал ее глазами, поднял брови и записал на ней следующее:

«Если не считать склонности к кариесу зубов и плос-