Нулевой предел. Том 1

— Хах, так ты можешь обратиться к Ёхе, она договорится, чтобы тебя пустили в ратушу и катакомбы. Из других мест туда заходить очень опасно, а вот со стороны ратуши тоннели подчищают. Там и твари слабее из-за голода. Хотя им изредка скидывают клятвопреступников…

— О-о-о, точно, — Игни принялась тормошить меня за рукав и истерить, — Шу-уджо-о-о, пойдём? Пойдём-пойдём?!

Надо сначала сходить в сад, а потом можно и в катакомбы. Время после полудня, всё успею. Ратимир, кажется, плохого не посоветует. Если он такое предложил, значит уверен, что твари не убьют меня.

— Ладно, пойдём. Но вечером.

— Ура! Резня! — задорно выкрикнула Игни и дала пять Ратимиру. — Я и совсем забыла про катакомбы… Спасибо, что напомнил!

— Хи, не за что, если нужна будет помощь, спросите у Ёхи — она отведёт вас ко мне, — сказал парень, убирая руку под рясу. — Ну, я пойду, удачи вам!

— Взаимно.

— И тебе! — Игни махала вслед.

Намахавшись, девочка начала подгонять меня домой.

* * *

Поев и попрощавшись с Игни, я решил использовать кольцо, чтобы быстро добраться до ратуши. В кольце содержится информация о маяках по всему городу — специальных алтарях, к которым можно телепортироваться обладателю аксессуара. Нужно только знать название маяка. Мы договорились с Игни, что оба пока займёмся своими делами и она подойдёт к ратуше через часик-другой.

Ёха, ты тут? “Всегда тут”. Здорово, можешь договориться с кем надо, чтобы меня пропустили в катакомбы? “А как я тебя учила что-то просить?!” Эх… пожалуйста, Ёха, договорись. “Так-то. Я в процессе”. Ты разговариваешь с помощью своей телепатии со всеми сразу?! “Ну не со всеми, сейчас говорю с пятью… а нет, с шестью”. Вот это да. Ещё один вопрос, как называется маяк у ратуши? “Ворота”. Спасибо.

Так… как там он говорил… Нужно напрячь кольцо, как будто это твой шестой палец. Я легко задействовал кольцо и один из высеченных на нём странных иероглифов замерцал. Ворота.

Сработало! Я успел привыкнуть к телепортам и уже не так тошнит, но в глазах до сих пор появляются галлюцинации. Комната с камнем на пьедестале посередине напоминает ту, что в поместье у Энвера, но на этот раз я уже словно на вершине сторожевой башни. В помещении есть ступени вниз и то ли слишком большое окно, то ли проём без двери, ведущий прямо на улицу. Высоко… Пожалуй, спущусь по лестнице.

Я подошёл к воротам двора ратуши и засомневался: вдруг Ёха не предупредила стражу, что я приду. Двое сержантов пристально посмотрели на меня из под громоздких шлемов, а потом отвели глаза, как бы говоря “проходи”.

“Ты же знаешь Стефара? Попроси его провести тебя”. С радостью, только сначала пойду в сад, меня там кое-кто ждёт. “Дело твоё”. Я отменил связь, чтобы мои мысли не подслушивали и устремился вглубь сада.

После небольшой прогулки по левой части сада, в которой мы должны встретиться с Шарин, я её не нашёл и решил прийти в то самое место, где мы виделись. Я в очередной раз присел у красного дерева, подпирая его спиной, и стал терпеливо ждать. С каждой минутой шум листвы и птичье пение убаюкивали меня сильнее, а тяжести век становилось сложнее сопротивляться.

Не знаю сколько времени прошло, но мой дрём прервал звук, заставляющий летать бабочек в груди — пение той самой. Я осторожно высунулся из-за дерева, а она аккуратно взглянула на меня, но продолжала петь делая вид, что не замечает меня. Вот мой звёздный час. Я вновь скрылся за деревом, протёр глаза и достал флейту. Даже оружие, которое призвано лишать жизни, не дрожит в руках так, как эта флейта. Не знаю, что страшнее: позор перед ней, или вид тварей, который не так давно нагнал на меня животный ужас. Я постарался успокоиться, наладить дыхание, набрал воздуха в живот и задул в флейту, пальцами сменяя одну ноту на другую по заранее отрепетированной мелодии. Пару раз ошибся, сфальшивил, но переиграл всё так, будто задуманно. Казалось, что она старалась петь ещё лучше прежнего, украшая своим звонким, сладким голосом неизвестные мне слова и мою заурядную, негромкую игру на флейте. Я медленно встал и подошёл к ней поближе, не прекращая играть.

Мы продолжали концерт ещё около пяти минут, пока не подхватили у друг друга затухающий тон, а затем красиво закончили.

— Аплодисменты, Шуджо, молодец! — она встала со скамьи и аккуратно захлопала в ладоши.

— Да чего уж, — я старался говорить более красиво, чем обычно, чтобы не упасть в грязь лицом перед ней, а предательская улыбка мешала мне выговаривать слова. — Надеюсь, что не испортил чудес твоего голоса.

— Что ты?! Это было прекрасно, — мечтательно заговорила Шарин, — где ты так научился?

— Да я… Энвер просто меня научил, подарил этот чудный инструмент, — скромничая, я присел рядом с ней на скамейку, — может ты его знаешь?

— Лорд Энвер? Да, конечно. Кто ж не слыхал о нём? Ой, а что это за шрам у тебя на лице?

— М-да… Не хочу говорить, всё хорошо. Как твои дела? Тебя, надеюсь, не обижают?

— Хи, всё как обычно, — ухмыльнувшись ответила девушка, — сама кого хочешь обижу!

— Ты явно обидишь меня, если больше не услышу твоего прекрасного голоса, — сквозь стеснение сказал я.