Нулевой след

— Он узнает не больше, чем ты сможешь ему рассказать. Если бы мы были в Штатах, я бы разыгрывала эту ситуацию в другом ключе. Но здесь, ты единственный, с кем я могу сотрудничать, а время у меня кончается. Скажи Бигенду что нарвался на крутого федерала, который хочет чтобы он знал о существовании Грейси. У Бигенда есть деньги, связи и адвокаты. Если Грейси поимеет его, пусть он знает кому отправлять ответный шар.

— Вы делаете то же самое что и Бигенд, — прозвучало это более осуждающе, чем Милгрим хотел вложить во фразу. — Вы просто хотите увидеть что получится в конце концов.

— Я поступаю так, — ответила она, — потому что других вариантов у меня нет. А так, я возможно достану Майкла Престона Грейси. Или он меня сделает. К сожалению, все это не более чем отчаянное мельтешение. Мельтешение, перед лицом этого сраного мира, вызванное моим разочарованием его жителями. Надо чтобы ты поскорее рассказал это Бигенду.

— Но почему?

— Потому что я выяснила через таможню и пограничников куда полетит в ближайшее время Грейси. Из Атланты в Женеву. Предположительно он там с кем-то по-быстрому встретиться, потому что на пересадку у него четыре часа. А затем он будет здесь, в Хитроу.

— А ты уезжаешь?

— Да, черт возьми! Дети и муж уже устали без меня. Я сама тоже страшно хочу домой. Уже пора. — Она поставила свою чашку и взяла палочки для еды. — Расскажи Бигенду. Сегодня вечером.

Итиномия

— Спасибо что смогла сразу встретиться со мной, — сказала Меридит Овертон, сидевшая сейчас в кресле, прямо под стойкой с бивнями нарвала. На ней был твидовый жакет, который мог быть куплен в Танки и Тойо, если конечно они шьют модели для женщин. Она позвонила Холлис, когда та возвращалась со встречи с Бигендом в странном, высоком, хирургически чистом серебрянном пикапе, которым управлял Олдо, один из огромных, темнокожих телохранителей.

— Без проблем, — сказала Холлис. — Я только что видела его. Он обрадовался возможности отправить часть команды Голубого Муравья на поиски твоей обуви.

— При условии что я укажу ему на личность дизайнера Габриэль Хаундс?

— Да, — ответила Холлис.

— Я не могу, — сказала Меридит. — Поэтому я здесь.

— Не можешь?

— Извини. Муки совести. Ну или нет, не муки. Совесть чувствует себя вполне нормально. В общем есть проблема. Я попыталась ее обойти, потому что я хочу вернуть свою обувь. Мы с Джорджем всю ночь обсуждали это и я поняла что это то, чего я вовсе не хочу делать. Джордж со мной согласен абсолютно. При этом он конечно же хочет иметь возможность советоваться с тобой насчет того, как уживаться в одной студии с Инчмэйлом.

— Никаких проблем с этим, — сказала Холлис. — Я же еще в Париже сказала. Он может считать меня в данном случае сестрой милосердия, консультирующей пострадавших.

Меридит улыбнулась. Итальянская девушка принесла кофе. Сейчас вроде как уже начинался час коктейлей, как полагала Холлис, и комната, еще полупустая, постепенно заполнялась своеобразными шумами, незаметно приближаясь к поздней вечерней настоящей пирушке.

— Спасибо, ты очень добра, — сказала Меридит. — Ты знаешь Японию?

— Только если Токио. Мы там выступали. Огроменные залы.

— Я была там, когда мы собирали коллекцию для моего второго сезона. Все модели первого сезона были кожаными. Мне приятно работать с кожей. Для второй коллекции я решила что сделаю что-нибудь тканевым. Классические летние сникеры. Мне нужно было что-то вроде холста или парусины ремесленной выделки. Плотной, долговечной, но приятной на ощупь. В общем нечто этакое.

— Приятной на ощупь?

— Ну это же важно, хорошие ощущения от прикосновения. Кое-кто посоветовал мне обратиться к одной семье в Нагое. У них было ателье, над маленьким складиком, на окраине местечка, которое называется Итиномия. Я могу тебе это рассказывать потому что их там больше нет. Они там шили джинсы, из отходов тканей с фабрики в Окаяма. В зависимости от длины рулона, они могли сшить три пары джинсов, или могли сшить двадцать пар. Они шили модель, пока не заканчивался рулон. Я узнала что они покупают и холщовую ткань в стиле «Шестидесятые» на той же самой фабрике. Я захотела посмотреть ее и ткань действительно оказалась настолько хороша, что я попросила их продать мне несколько рулонов. Они пробовали шить из нее джинсы, но они получались слишком тяжелыми. Это были чудесные люди. Там были стопки моделей их джинсов. Старинные фотографии американских мужчин в рабочей одежде. У них была германская Юнион Спешиал швейная машина с ременным приводом двадцатых годов. — Она улыбнулась. — Дизайнеры обожают машины. Машина дает тебе возможности. И важно найти правильного оператора, который будет управлять машиной.