Нулевые

От прошлого светлыми лучами остались дни, проведенные на даче в Толстопальцеве. Бревенчатый дом, снаружи небольшой, но внутри казавшийся огромным из-за множества комнаток; просторный участок, где была и лужайка, и заросли малины, и настоящий еловый лес с орешником и покрытым ряской прудиком. Дача эта была старая, фамильная, но в начале девяностых тетка, мамина сестра, которой эту дачу завещали (маме отошла двухкомнатная квартира, где сейчас жила Лена), продала ее – очень нужны были деньги…

Реальный мир для Лены ограничивался Москвой, да и то в основном одним районом – Нагатино. Здесь был ее дом, здесь она ходила в садик, окончила школу, здесь, то в магазинах, то в тонарах, работала. В другие районы и центр почти не выбиралась – не было повода. Разве что иногда в гости к подруге Маринке в Свиблово…

Пять минут десятого подъехал на «жигулях» Рагим. Забрался к ней.

– Привет, – сказал, как всегда, тихо, устало. Отряхнул с головы, плеч крупинки снега. – Как дела?

– Нормально. Давай подсчитаем.

Лена доверяла Рагиму – кажется, честный парень. По крайней мере, за те почти полгода, что она здесь, ни разу не пытался ее обмануть, подставить. И смотрит всегда как-то тепло и тоскливо, словно жалеет ее, хочет сказать важное, но не решается. Да и понятно, в общем-то, что, и Лена знает, что ответит ему, если он вдруг решится, – ответит сразу и твердо, – но все же каждый день ждет его слов. Волнуется, слегка путается, нервничает, когда Рагим рядом.

Друг о друге им почти ничего не известно. Он для нее – экспедитор, она для него – одна из нескольких продавщиц его участка. По утра он привозит ей товар на своем жигуленке, вечером забирает деньги. Они закрывают тонар и прощаются.

Сегодня всё было как много вечеров перед этим. И попрощались обычно: Лена сказала «до свидания», Рагим кивнул, грустно взглянул на нее и залез в свою неказистую, помятую машину… Может, в свободное время он ездит на иномарке, но работает на такой вот, в которую девушку стыдно пригласить. Да и есть ли у него свободное время…

Через подземный переход Лена миновала проспект Андропова и по левой стороне Нагатинской улицы пошла к дому.

Дом был, наверное, сталинских времен. Пятиэтажный, из темно-серого кирпича, с полосками бордовых кирпичей между третьим и четвертым этажами и под кровлей. На первом этаже хозяйственный магазин (когда-то был магазин «Ткани»), окна там полукруглые, даже лепнина есть… Оказываясь в других местах Москвы, Лена замечала такие дома – они стояли по два-три и в центре, и на самых дальних окраинах. Словно их выстроили в одном каком-то месте, а потом разбросали по городу, туда, где они были особенно в тот момент нужны.

Когда Лена встречала эти пятиэтажки, у нее теплело в груди, она мысленно передавала им привет от дома, в котором жила; ей казалось, что они скучают друг по другу.

Возле подъезда остановилась, нашла в кармане плаща ключи, приложила один к кодовому замку. Замок запищал, дверь чуть приоткрылась. Лена вошла в подъезд, по бетонной лестнице поднялась на свой третий этаж.

В квартире пахло вкусно – Лена любила жечь ароматические палочки, клала на шкафы надушенные ватки. Впрочем, сложно было сказать, что именно она это любила – это делала ее мама, а потом, после мамы, стала делать и Лена…

Сняла плащ и сразу почувствовала, как запах духов перебил тяжелый дух копченостей. Целый день в тонаре его не замечала, а здесь ударил, неприятно защекотал ноздри.

Душ принять? Нет, завтра утром… Разделась в ванной, бросила белье на стиральную машинку, надела теплый халат, завязала пояс… Приготовить ужин, забраться на диван, посмотреть комедию… Десять минут осталось.

И через десять минут Лена уже была на большом мягком диване, купленном ею недавно взамен старого советского, со скрипучими пружинами.

Она любила этот момент – когда рядом на подносе горячий чай, фруктовый салат, стаканчик с йогуртом, печенье на тарелке, телевизор еще не включен, но дистанционка уже в руке, и впереди три-четыре часа до сна…

И себе Лена нравилась в этот момент – вот она сидит, подобрав под себя ноги, маленькая, уютная, спокойная молодая женщина. Молодая, обеспеченная и свободная.

Но, наслаждаясь этим моментом, она, не желая того, помнила, что до встречи с Виталием еще целых два дня и что он сегодня ни разу не позвонил; что наверняка позвонит Маринка и ее нужно будет терпеливо слушать, потому что она подруга с детства, самый близкий теперь ей человек…

Включила телевизор, присмотрелась и поморщилась – узнала пошловатую комедию «Полицейская академия». Сколько можно ее крутить… Подавила на кнопку дистанционки, переключая программы, остановилась на передаче «Тайные знаки». Про Блаватскую… Ну, пусть это.

Но история жизни Блаватской не увлекала, а внутри постепенно росла, выдавливала остальные чувства тревога; Лена поглядывала на молчащий телефон и тут же, будто опасаясь, что ее взгляд кто-то может заметить и едко усмехнуться, перевела его на сервант, с серванта – на шкаф с книгами, затем сразу – на столик с накрытой фанерным футляром швейной машинкой…