Нулевые

– Н-ну… – Кирилл дернул плечами. – Зачем он дипломатом работал всю жизнь, сознавая, что это мешает поэзии. Увидел ли Пушкин в нем большого поэта или просто так напечатал…

– Какие же это мелочи, дорогой?! – перебил, чуть ли не вскричал Стахеев. – Это как раз и есть главное! Стихи, в целом, – бесспорны, а вот такие вопросы…

«М-да, главные темы, споры, пена изо рта, – раздраженно думал Юрий Андреевич, сидя за своим столом, – а в итоге прилавок, рулон с билетами, исторический календарь в местной газетенке, который любой школьник составить способен. – И уже с откровенной озлобленностью он мысленно бросил Стахееву: – Пустобрех ты просто-напросто! Все равно о чем болтать, лишь бы слушали…»

Но когда Дмитрий Павлович предложил ему пойти в «Корону», послушно поднялся из-за стола…

– Какие прогнозы насчет чемпионата? – по пути спросил Стахеев.

Юрий Андреевич глянул на него непонимающе:

– А?

– Чемпионат мира по футболу ведь скоро. В курсе?.. Как тебе наша славная сборная?

– Да я как-то… не слежу в последнее время.

И действительно, он давно не интересовался футболом. Нет, иногда смотрел матчи, но лишь когда, переключая каналы, случайно натыкался на трансляцию; думать же о том, каков состав сборной, гадать, выйдет ли она из группы, ему и в голову не приходило. Хотя когда-то следил, прогнозировал, спорил с тем же Стахеевым.

– Вряд ли, думаю, что-то покажут, – без увлечения, может, заразившись равнодушием коллеги, говорил Дмитрий Павлович. – Нападения нет совсем, с защитой тоже беда. Единственное – средняя линия. Потому и держат мяч по семьдесят минут за игру. Чемпионов мира, хе-хе, за время владения мячом можно дать…

Вошли в полутемный, скупо и красиво освещенный свечами зал «Короны». Даже и не подумаешь, что освещен так по необходимости, из-за того, что просто электричества нет… Юрий Андреевич здесь еще не бывал, но, как каждый горожанин, знал из рекламных объявлений, что бар этот самый престижный и элитный.

– Присаживайся, – по-хозяйски указал ему Стахеев на стол в уголке; глянул в сторону выстроившихся шеренгой молодых людей в белых рубашках и черных брюках и тоже сел.

Официант мягко положил перед ним кожаную папочку. Дмитрий Павлович раскрыл ее, уверенно перелистнул, пробежался взглядом по названию кушаний.

– Что, Юр, – поднял глаза на Губина, – по бизнес-ланчу?

– Я не голоден…

– Ну, у тебя еще лекция впереди. Подкрепиться надобно. Чего ж?.. Давай, да? А то мне одному кусок не полезет.

Юрий Андреевич двусмысленно пожал плечами.

– Н-так… и-и… – Стахеев еще полистал меню. – И водки графинчик. Не против?

– Ты что?! Как я на лекции буду…

– Мы по чуть-чуть. Чисто для аппетиту.

– Я – нет, – испуганно и твердо сказал Юрий Андреевич.

– А я капельку, с твоего позволения. – И Стахеев жестом подозвал ждущего поодаль официанта.

Встречая надписи «бизнес-ланч» на выставленных щитах у дверей кафе и баров, Юрий Андреевич никогда не воспринимал это название как название чего-то вкусного, свежего. За этим «бизнес-ланч» виделись иссохший муляж сосиски с булочкой, красное пятно крахмального кетчупа. А на самом деле вот, оказалось, обалденно пахнущий, роскошный обед. И так соблазнительно тянет холодком от запотевшего графинчика с водкой…

– Как, не созрел? – Стахеев поднял графинчик над рюмками.

– Нет-нет, не стоит… Боюсь расклеиться.

– Что ж – зря.

Стахеев выпил и стал энергично хлебать харчо. Но вдруг неожиданно отложил ложку, прожевал, вытер губы салфеткой.

– Слушай, Юр, хочу тебе одно предложение сделать. – Он снова наполнил свою рюмку и задержал графинчик в воздухе, настоятельно советуя Юрию Андреевичу, и тот поддался:

– Половину только. Символически.

Выпили, закусили.

– Что за предложение? – не выдержал Губин слишком длительной паузы.

– Гм… Понимаешь, старик, отличная наклюнулась подработка. Я бы сам не отказался, только вот, так сказать… гм… обличьем не вышел. А нужен человек статный, высокий чтоб, с породой… Ну, типа тебя. Ты вот идеально подходишь…

Юрию Андреевичу всегда становилось неловко, неприятно, когда заговаривали о его внешности. Внешне действительно – граф Орлов… Но даже когда молодая жена шептала ему в постели: «Ты мой сильный… ты мой самый красивый…» – Юрий Андреевич сразу остывал, выныривал из горячего забытья страсти. И вспоминалось тогда, как он начинает тревожиться, искать пути отступления, завидя впереди на вечерней улице компанию подвыпивших парней, как предпочитает уводить жену (а до того невесту) с танцплощадки, когда чувствует, что к ней проявляют слишком уж большое внимание и наверняка, если останешься, придется драться… Да и вообще характер его не соответствовал внешности; благородство, может, в какой-то мере и было, а вот решимости, мужественности он в себе не ощущал. Скорее – робость.

– Для чего подхожу? – и сейчас, смутившись, насупившись, перебил Губин вопросом Дмитрия Павловича.

– Н-ну-у… – Тот наполнил рюмки. – Давай перед антрекотиком. Хорошо здесь кормят… Могли бы, в принципе, и рестораном назвать. Но бар, видишь ли, в моде сейчас. Ресторан пугает, бар как-то вроде… – Он покрутил пальцами. – Вроде попроще.