Нульт

Котов подошел к телу и брезгливо поддел носком давно не чищенного сапога. Тело застонало. Котов вопросительно скользил взглядом по лицам заключенных, пока не наткнулся на Иосифа, который зажимал пальцами нос, пытаясь остановить кровотечение.

– Ты смотри, – сказал Котов со сдержанным удивлением в голосе. – А говорил, математик.

Он снова обратился к уркам:

– Короче так, сволочи. Не хотите по-хорошему – будем как обычно. Если через сутки все бабки не будут у меня, я вас строю и расстреливаю каждого третьего. Еще через сутки каждого второго. И так, пока вы все, суки, в землю не ляжете! И чтоб тихо мне здесь!

С этими словами майор Котов покинул барак, оставив на память сильный запах перегара. Жора Расписной пришел в неописуемое бешенство. Он метался по бараку и матерился так, что мухи замертво падали. Урки присмирели. Перспективы никого не радовали.

Да тут целое дело, подумал Вайзман и начал гадать на номер Жоры. В номере его врага была закодирована гексаграмма № 36 Поражение Cвета. Вайзман невольно ухмыльнулся. В точку. Эта гексаграмма очень шла Жоре. Графически она представляла собой огонь, скрытый под землей. Огонь символизировал свет знания, ясность, ум, красоту. Все эти прекрасные качества огня здесь были спрятаны под толстым слоем земли, скрыты тьмой. Эта гексаграмма обозначала человека глупого, некультурного и наглого. Она говорила о временном успехе низких людишек. Вайзман терпеть не мог № 36. Дальше интересно – вторичной гексаграммой получалась № 55 Изобилие. Одна из немногих гексаграмм цикла, прямо указывающая на материальную выгоду. Эта свинья татуированная явно сидела на деньгах. Промежуточной оказалась опять-таки № 40 Освобождение.

36 – 40 – 55

В конечном итоге получалось три хороших аспекта против двух плохих. Пока удача была на стороне Жоры, но он буквально ходил по краю. Прогноз этот касался судьбы Жоры, но и к Иосифу относился тоже, так как теперь, к великому сожалению Иосифа, их судьбы переплелись. В этом смысле Вайзмана насторожил тот факт, что Жоре соответствует стихия огня, а именно она, в его личном прогнозе, сулила неприятности.

Когда Жора слегка успокоился, он вспомнил про Иосифа.

– А с тобой, Математик, мы завтра побазарим, – мрачно пообещал он.

Завтра так завтра, спокойно подумал Иосиф. Первый раунд был за ним.

Перед отбоем их вывели до отхожего места. Возле деревянного сортира росла целая полянка тысячелистника. Когда Вайзман заметил эти непритязательные белые соцветия, он обрадовался так, будто внезапно встретил старого друга. Вообще, выбор тысячелистника в качестве гадательного инструмента наглядно иллюстрировал то свойство китайского менталитета, которое Вайзман называл для себя практичным мистицизмом. Его сложные, фрактальные, листья, бесспорно, наводили древних китайских мудрецов на мысли о бесконечном многообразии Пути. Это мистицизм. А практичность – лучшего материала для изготовления счетных палочек не найти. Тысячелистник обычное, вплоть до полной банальности растение – растет везде, растет всегда; у него довольно длинный и прямой стебель, достаточно прочный, ни толстый, ни тонкий, как раз такой, как нужно, и листья счищаются со стебля одним движением. И главное – он не растет в лесу. Плохо растет в поле. Лучше всего тысячелистник растет по обочинам дорог. Его не надо искать, он сам буквально путается под ногами. Короче, с какого угла ни посмотри – лучшего растения для поиска Пути не сыскать.

Вайзман погладил антеннообразные соцветия рукой – это был отличный тысячелистник. Высокий, с толстым, прямым стеблем, загляденье просто. На обратном пути Вайзман нарвал себе букетик. Вернувшись в барак, он сделал пятьдесят палочек для гадания и запустил предсказательную машину. Его интересовал один-единственный конкретный вопрос: что же будет с ним завтра?

– Что это у тебя там, Математик? – сосед по нарам с любопытством наблюдал за манипуляциями Вайзмана.

Вайзман не имел никакого желания пускаться в объяснения.

– Смерть ваша, – буркнул он и погрозил уголовникам пучком гадательной травы Це.

– Ты, Математик, прям как баба моя. Чуть что, сразу за веник, – сказал сосед.

Урки заржали.

– Спи уже, Математик, – отозвался Расписной. – Последнюю ночку спишь, – он шумно зевнул. – Завтра мы тебя почикаем, падлу такую.

Тысячелистник нарисовал Вайзману такую картину его ближайшего будущего:

43 – 34