Нуманция

— Обращайтесь! — Марций беспечно махнул рукой.

— Я вызову вас на поединок.

— Валяйте. Это нарушение устава, и даже если вы сумеете убить меня, вас вышибут из армии, а я перед поединком отдам её своим солдатам…

— И вы сможете это сделать?.. Сможете, после того, как сами же сказали, что хотели жениться на ней?

— Я надеюсь, что вы не станете проверять, смогу ли я это сделать, — выдержал паузу и добавил. — И навряд ли вы так уж легко убьёте меня в поединке: я боевой офицер, не смотрите, что я деканус, меня разжаловали из центурионов…

— Охотно верю. — Трибун даже бровью не повёл. Марций пожал плечами.

— Как хотите, мне кажется, вы зря приехали. Лучше бы вам было не знать о том, что она осталась жива… Для вас она умерла, и старой, такой, как была, она уже не вернётся. И глупо будет вводить её обратно в тот мир, отдавать замуж за её жениха, и вообще…

— Это уже не вам решать.

— Конечно.

Они помолчали, и Марций собирался уже выйти на улицу, но трибун заговорил:

— Сколько я тут с вами поговорил? Сколько я вас знаю? — Марций приподнял брови, — А я уже вас ненавижу… А она прожила с вами полгода…

Марк усмехнулся и отдёрнул полог палатки. "Проваливай отсюда… Катись в свой Рим…"

* * * * *

— …Ты с ума сошёл… Ты не представляешь себе, во что ты ввязался, — настала уже очередь Фарсия выговаривать ему, — Нет, я чувствовал, я догадывался, что здесь что-то не то, но… — он качал головой удивлённо, кривил губы, но Марций слушал его, смотрел в лицо, думал, сам в себя, и ничего перед собой не видел.

Он не отдаст её, никогда не отдаст, кто бы и что ему ни говорил. Только бы этот день пережить, все эти нападки вытерпеть.

Он отвернулся, запуская пальцы обеих рук в волосы надо лбом. Как же он устал за сегодняшний день. А то ли ещё будет…

— Всё, Гай, я всё это понимаю, а сейчас перестань, хватит, мне надоело, я устал… Ты не первый говоришь мне всё это за сегодня, и я думаю, что и не последний…

— Ты просто не понимаешь, с кем связываешься, ты же простой деканус. Куда ты замахнулся? Давно тебе надо было отправить её от себя…

— Всё! — Марций выставил руку, прерывая речь возмущённого друга, — Я знаю… Я всё это знаю… Но я не отступлюсь…

Фарсий так и остался стоять с приоткрытым от удивления ртом, когда Марк развернулся и ушёл.

Конечно же, её дома не было, придётся раздеваться самому, долго возился с кирасой, всё равно не смог, просто устало сел на лавку у входа, уставился в точку на полу. Пусто здесь одному. К вечеру уже, а свет нигде не горит, мрак лежит по углам, пробираясь в душу. И Гая нет… Никого нет…

Никого!

Один!

Проклятье!

Поднялся, рывком дёрнул ремень кирасы, стараясь распустить пряжку, одному это сделать тяжело, такая вот у него кираса, придётся заводить другую, проще, дешевле, и, может быть, менее надёжную, потом… А почему, собственно? Только потому, что останется один? Да не останется он один! Нет и нет! Он не отдаст её ни за какие деньги…

Пусть сейчас она с ним, пусть наговорятся, насмотрятся друг на друга, их дело, пока, но пусть не надеются ни на что… Ни на что! Будь они прокляты!

Он нервничал, и руки дрожали. Кирасу он так и не снял, а когда зашёл дежурный центурион, вызывая к легату, Марций встретил его красноречивым взглядом.

Так он и думал. Вот, уже и легат.

Пришлось снова затянуть пряжку ремня, лишь бы со стороны смотрелось нормально, всё же к командующему идти.

Легат долго смотрел в лицо, жуя губы, словно думал, о чём хочет спросить, хмурил седые брови. Марк знал, он только вчера приехал из Рима, а что ему, собственно, здесь делать, когда весь легион распустили по домам, остались одни офицеры, да и те, у кого никого нет, как Марк вот, например.

— Стоило только уехать… Уже бардак развели, — голос легата был серьёзным, но где-то в нём угадывались подспудно усталые нотки, — Это в первую очередь вас касается, деканус, — Марций устал так же, как и легат за весь этот день, поэтому тоже тяжело прикрыл глаза, готовясь всей душой к продолжению, которого он ожидал, — Вы меня удивили. — Валенсий повёл чисто выбритым подбородком: сейчас все бреются. Эта мода пошла от консула Сципиона Эмилиана, он-то брился каждое утро… Вот и все за ним… Тоже.

Эти мысли пронеслись в голове за долю секунды, Марк неотрывно следил за глазами легата.

— Я не хотел, господин легат.

— Ваша рабыня в самом деле дочь сенатора Ацилия?

— Если верить ей и её брату. — Даже глазом не повёл.

— Да-а, — легат покачал головой, — Её брату сложно не верить, согласитесь.

Марк стал объяснять терпеливо:

— Я выиграл эту рабыню в кости ещё в Нуманции, она стоила больших денег. Мне много раз предлагали купить её, я… — он сделал паузу, переводя дыхание, — Знаете, господин легат, я… я привязался к ней и не хочу продавать никому.

— Вот как? — Валенсий удивлённо приподнял седые брови, прошёл несколько шагов по штабному помещению, заложил большие пальцы обеих рук за пояс, задумчиво смотрел в пол, — Когда покупали её, вы не знали, что она дочь сенатора?

— Нет! — Марций резко повернул голову на легата, опустив подбородок, глядел исподлобья.

— А потом знали?