Нуменал Анцельсы (СИ)

Промучившись пару часов, но так и не получив ожидаемого заряда, Шлейсер в расстроенных чувствах вернулся на корабль и, не придумав ничего лучшего, привычно занялся телескопом. На экране обозначилась знакомая картина звездного неба, но уже в координатной сетке. Меняя спектральную окраску созвездий, он неторопливо обшаривал свободную от пыли часть небосвода и прикидывал план работ на предстоящую вахту.

Примерно в тридцати градусах северо-восточнее кластера GL762chr (стороны света определялись в соответствии с положением магнитных полюсов Бычьей Головы) масс-детектор зафиксировал какой-то движущийся объект. Перебрав шкалу частот, Шлейсер выяснил, что тело излучает в инфракрасном диапазоне и невидимо в остальных. Направление и форма траектории указывали на его движение из глубины космоса к одному из звездообразующих фрагментов трансгалапа, по касательной к Бычьей Голове. Шлейсер совместил линии визира с объектом и дал запрос артинатору.

«Крионоид Гратон-Кларииса, — последовал ответ. — Обнаружен Снартом шесть недель назад. Назван в честь его родителей. Расстояние — тридцать два миллиона четыреста тысяч километров».

И все. Больше никакой информации.

«Странно, — подумал Шлейсер. — Кусок льда, а нагрет выше фона. Почему?.. Проверить?.. До штуковины этой не так далеко. Три часа на слайдере».

Решение пришло сразу и оттого сменилось настроение.

— Собирайся, — сказал он отбывающей вахту Сете, перехватив ее в переходе между медицинским отсеком и лабораторией, куда она направлялась с целью продолжения прерванных Гритой микробиологических опытов. — Приглашаю на прогулку. Если, конечно, договоришься о подмене.

Сета не возражала, хотя понятия не имела, куда приглашает ее Шлейсер и сколько времени займет это мероприятие. Она попросила Аину побыть вместо нее на дежурстве, а Грите посоветовала отключиться от всего и хорошенько выспаться. Ей тоже хотелось освободиться от навалившейся апатии, только она не знала, как это сделать.

Подготовка не заняла много времени. Слайдер ждал в полном снаряжении. В том, что Снарт не сообщил об открытии кометоида, а лишь занес его в каталог, Шлейсер не усмотрел ничего предосудительного. Такие находки отмечались тысячами, и на обсуждение многих из них, не говоря уже о детальном обследовании, просто не хватало времени.

Космоформ — удлиненное фасолеподобное тело размером шесть на двадцать километров — был окружен светящейся в и.ф. диапазоне газообразной оболочкой (номой). «Совсем как человеческий эмбрион в чреве матери», — подумал Шлейсер, как только появилась возможность различать детали. Крупица затерянной в галактической пучине материи. Осколок блуждающего рифа, когда-то бывшего скоплением тел, не привязанных ни к какой системе, будь то звездной или планетной. Наполовину комета, наполовину неизвестно что. Вот с этим “неизвестно что” и предстояло разобраться.

Швартовка и высадка прошли достаточно быстро. А вот на изучение топодинамики поверхности и приповерхностного чехла ушло без малого два часа.

На первый взгляд крионоид не отличался от множества подобных ему космодуктов. Та же изъеденная кавернами и покрытая сетью трещин грязевая корка из слипшихся пылевых частиц с прослоями и линзами замерзшей углекислоты, заструги, торосы, следы метеоритных ударов. Под коркой должен был залегать кристаллический массив из смеси той же углекислоты, воды и метана. Так и было, но только до определенной глубины. На поверхностях силикатных комплексов (а пылевые частицы и здесь состояли из них) обнаружились следы не только аммиака, кислородсодержащих соединений и основных модификаций углерода, но и более сложные межзвездные молекулы, радикалы, а также абиогенная органика.

Первый сюрприз крионоид преподнес, когда террактор, легко проткнув корку, достиг стометровой глубины. Из скважины вдруг вырвался сноп холодных искр, после чего началось истечение фосфоресцирующей стекловатой массы, часть которой в виде флюидов стала вливаться в ному, а часть, используя элементы микрорельефа и меняясь в цвете от огненно-белого до кроваво-красного, продолжала растекаться, густела и тут же застывала в виде комковатых, похожих на смолу наплывов.

Шлейсер хотел затампонировать скважину, но истечение вскоре прекратилось. При более внимательном обследовании поверхностной корки крионоида выяснилось, что часть кратеров образована не метеоритной бомбардировкой, а внутренними процессами, чем-то сродни “горячему” айс-вулканизму, сопровождавшемуся не только подогревом на несколько десятков кельвинов близповерхностной оболочки, но и образованием просадочных воронок-кальдер.

После обработки предварительных данных они решили продолжить бурение. И тут их ожидал второй — пожалуй, главный сюрприз. После проходки еще нескольких скважин догадки переросли в уверенность. Опробование глубинных горизонтов подтвердило самые смелые ожидания.