Нуменал Анцельсы (СИ)

— Нет, — в свою очередь выразил несогласие Шлейсер. — Риск не оправдывает цели. Достаточно одного сбоя и цепь рассыплется. Находясь в ее конце, “Ясон” утратит привязку. Даже выбравшись на периферию системы, а ее поверхность огромна, шансы восстановить связь с миром будут минимальными. “Черный туман” превратит нас в слепых котят. Выводы делайте сами.

— Какой же выход? — сакраментальный вопрос Гриты прозвучал как нельзя кстати.

— Выход есть, — ответствовал Шлейсер. — Но он потребует разделения команды.

— Излагай, — подал голос Астьер. — А мы послушаем.

На пульте внутренней связи высветился сигнал вызова. Артинатор сообщал о готовности передать экстренное сообщение. Обычно контакт с исинтом производился в открытом режиме. Но иногда в процессе наиболее серьезных обсуждений и при отсутствии явно выраженной опасности его свободу частично ограничивали (по Снарту — “сажали на кукан”), предоставляя возможность заявлять о себе только таким, исключительно дипломатическим образом.

Шлейсер включил коммуникатор и спросил, в чем дело.

Артинатор доложил результаты запуска двух зондов, отправленных по разным траекториям и с разной скоростью в противоположную от нуменала сторону. Оба, несмотря на совершенно фантастическую с позиций звездоплавания скорость, не смогли преодолеть его притяжение и в конечном счете дематериализовались в “тумане”.

Предположение Снарта о существовании здесь интровертивной ловушки все больше облекало форму непреложной действительности. Если устье канала “уплывет” за пределы системы, им действительно не выбраться. Отклонение траекторий зондов показало: в нуменале должно быть сконцентрировано несколько миллионов солнечных масс. Но самое поразительное — этих масс не было. Паратропизм ксеноида вызывало что-то другое. Только вот что?..

— Нельзя отрываться от фильеры, — подвел предварительный итог Шлейсер. — Нельзя. Чего бы это не стоило.

Кампиоры молчали, ожидая продолжения.

— Мой план прост, но он потребует максимальной концентрации, — продолжил командор после того как вирт-система, имитируя критическую ситуацию, наглядно отобразила аллоскаф в роли таракана под колпаком. — Астьер прав. Надо составить цепь. Только звеньями в цепи будут выступать не зонды, а мы сами. У нас есть три слайдера. Надежные, испытанные аппараты. Выставим их один за другим. Тогда “Ясон” сможет продвинуться раза в четыре дальше.

— И что потом? — стараясь не выражать эмоций, поинтересовалась Грита.

— Не знаю, — откровенно признался Шлейсер. Скорей всего, это максимум того, что удастся сделать. Но выше головы не прыгнешь. Отработаем этот вариант. Сперва потренируемся. А там возможно и другие мысли появятся.

Снарт не скрывал разочарования.

— Обидно, — сказал он, подводя черту. — Редчайшая возможность. Можно сказать, уникальный случай. И такой идиотский финал!.. Знаете, что мне напоминают наши действия? — он едко засмеялся. — Попытку комара овладеть слоном.

— Уймись, — осадила его Аина. — Радуйся, что хоть такой шанс представился. При этом есть надежда выбраться отсюда. Или тебе больше по душе вечный пикник под сенью звездного поп-арта?..

После недолгого обсуждения план Шлейсера был принят. Единственное что вызвало спор, так это вопрос распределения ролей. Каждый хотел быть только впереди и первым совершить открытие вселенского масштаба, хотя толком никто не представлял в чем оно должно выражаться.

В конце концов решили так: сперва устроить тренинг вокруг фильеры, а уже потом определиться, как выстроить последовательность…

На подготовку вылазки ушло около месяца. Первым в открытый космос вышел Астьер. Опасения кампиоров не подтвердились. Структурные искажения как за пределами силового экрана, так и на борту “Ясона” были одинаковыми. Впрочем, этому не стоило удивляться. Защита аллоскафа могла экранировать все что угодно, но только не корректировать геометрию пространства, какой бы она не была.

Нуменал продолжал удивлять. К его непредсказуемости невозможно было привыкнуть.

Исследование окрестностей фильеры не только пролило свет на природу этого несомненно квазиконтинуального объекта, но и поставило перед испытателями целый ряд неразрешимых вопросов. Уже никто не оспаривал тезис, что астроподобная кутикула могла представлять собой еще и “теневой” альконт, несконденсированный фридмон, контактную межпространственную протрузию, галактический центр высаживания экзотических осадков (всякого рода “темноты”) или сгусток предполагаемой у некоторых видов сфейтерских галактик антинейтральной массы.

Эфир тоже вел себя более чем странно. Два его главных наполнителя (космический и квантовый вакуум), сливающиеся в стандартных условиях в одну субстанцию, здесь разделились. Плотность энергии квантовой составляющей оказалась отличной от нуля. “Размазанный” по объему метазоны, характеризующийся ненулевой космологической константой гетероген, во много крат активизировал притяжение локализованной в нуменале материи и, возможно, именно этим объяснялось несоответствие между содержащейся в нем массой и тяготением.