Нумерация с хвоста. Путеводитель по русской литературе

Может быть, Бушков несколько вредит себе своей анекдотической плодовитостью (две книги в год) и особенно, есть грех, эксцентричными публицистическими и историческими сочинениями (про Гражданскую войну в США, Путина и Ходорковского), но факт есть факт: Бушков, по сути, единственная в современной отечественной литературе железная машина по производству пресловутой «качественной беллетристики», не уступающая, а по нескольким показателям и превосходящая его. Бушков гораздо лучше осведомлен о том, как устроена отечественная жизнь, бушковские современные характеры гораздо живее картонных акунинских, бушковское чувство юмора гораздо более разнообразное, чем у Акунина, бушковские интересы шире, чем у Акунина, Бушков, который еще в конце 80-х написал «Первую встречу, последнюю встречу» (про встречу офицера царской армии с «лунной чудой-юдой»), гораздо компетентнее, чем Акунин в качестве фантаста. Это не значит, что Акунин перед каждым подходом к компьютеру должен звонить в Красноярск, чтобы получить благословение, но единственный конкурент – это единственный конкурент: так Карпов много лет спустя приходит на митинг в защиту Каспарова просто потому, что понимает, кто это.

Единственная проблема с Бушковым состоит в том, что об этом броневике с золотом плохо осведомлена аудитория, которую в первую очередь подмял под себя Акунин. Для этой аудитории – которая лояльна своему суверену, однако гарантированно, голову можно прозакладывать, не отличит незнакомые бушковские ретросочинения от акунинских – в фамилии «Бушков» по-прежнему есть нечто моветонное, некошерное, инфантильное. Это от неосведомленности, и это пройдет; и «Антиквар» – хороший повод избавиться от некоторых предрассудков.

Сергей Самсонов «Аномалия Камлаева» «Эксмо», Москва

Такие романы, как эта «Аномалия», – про поиски Художником истины в искусстве и жизни и ни о чем больше – сейчас не пишут: в 500 с лишним страниц кирпич, наполовину состоящий из описаний несуществующей музыки, хроника духовной и телесной жизни композитора, помешанного на «метаморфозах гармонии», без каких-либо признаков остросюжетности. Однако скептический иммунитет против романа не вырабатывается. У кого, спрашивается, из прочитавших его язык повернется сказать, что «Аномалия» – «не очень интересная»? Что он не слышит «благоговейного молчания» камлаевского «Платонова»? Что он не видит рук больного отца Камлаева – которые «как сухая вода, как жилетные часы в миске супа»? Что роман не имеет отношения к той системе координат, которая задана «Портретом художника в юности», «Доктором Фаустусом» и «Защитой Лужина»? Разумеется, странно было бы предположить, что ответ на вопрос: правда ли, что автор, 27-летний Сергей Самсонов, – фигура из того же ряда, что Толстой, Томас Манн, Джойс и Набоков, может быть «да», но попробуйте-ка увидеть верхние этажи этого романа. Шею сломаете – слишком сильно придется голову запрокидывать.

Матвей Камлаев – композитор, осуществивший «выход за пределы исхоженного вдоль и поперек пространства искусства – выход в жизнь с ее писсуарами и ватерклозетами, с ее тепловозами и расписанием железных дорог». «Анахронный автор, не совпадающий с настоящим временем», уверенный, что «музыкальным материалом должен стать абсолютно любой, каждый звук. К ходовым частям вагонов прикрепляются звукосниматели, и струнный квартет с Шульцем во главе играет партии, которые воспроизводят ритмы несущихся карьером поездов». По-видимому, гений (собирательный образ – нечто среднее между Шостаковичем, Маяковским, Шнитке, Штокхаузеном, Курехиным, Каспаровым), чьи «пьесы для четырех вертолетов и струнного квартета», эпатирующие поступки и «гипертрофированная эстетическая брезгливость» идут вразрез с обывательскими представлениями о норме.

Роман состоит из чередования биографических флешбэков (сцены из 60-х, 70-х, 80-х) с «сегодняшними», 2000-х годов, эпизодами: у пятидесяти с чем-то летнего Камлаева кризис, он перестает слышать абсолютную, «изначальную» музыку, и связано это с событиями его личной жизни.

Камлаев отдаляется от жены (которая, похоже, по медицинским показаниям не сможет родить ему ребенка). Уехав в Швейцарию на воды, он от скуки выписывает к себе свою московскую любовницу – но та быстро ему осточертевает. Некстати на курорте появляется и жена, возникает неприятная ситуация. Камлаев, однако, чувствует, что без жены жить не может. Он возвращается и узнает, что жена наконец беременна, однако роды для нее почти наверняка означают смерть.